Вполне вероятно, что с этим человеком среди аудитории нашего портала знакомы немногие, и это неудивительно. Дело в том, что его общественная работа направлена на людей, жизнь которых, как правило, проходит чуть в стороне от бурных событий остального социума. Впрочем, о том, чем занимается наш гость, он сам и расскажет. А зовут нашего собеседника Олег Петрович Сазонов.

- Олег Петрович, для начала в двух словах о себе для тех, кто с вами не знаком.

-  Я родился в поселке Советском в 1973 году, с тех пор вся моя жизнь, а теперь и жизнь моих пятерых детей, проходит здесь. Пытаюсь активно участвовать в общественной работе как местного масштаба, так и регионального.

 - Расскажите, в чем заключается ваша общественная деятельность.

 - Первый фонд был организован в 2001 году. На базе него был организован реабилитационный центр для алкоголиков и наркоманов «Вефиль». В ходе этой деятельности выяснилось, что необходима еще одна организация. Мы ее назвали автономно-некоммерческая организация духовно-нравственного возрождения и социальной помощи «Поколение». Эта организация профилировалась на помощи людям без определенного места жительства, попавших в трудную жизненную ситуацию, освободившихся из мест лишения свободы, нуждающихся в трудоустройстве, оформлении документов, в социальной помощи, адаптации. На его базе организован дом ночного пребывания «Доброта». В дальнейшем меня пригласили в Общественный совет по взаимодействию с общественными организациями в Советском районе и еще в ряд общественных структур.

 - В фонде «Вефиль» являетесь учредителем?

 - Да, был и остаюсь. Когда мы начинали его организовывать, были встречи с представителями властей Советского, Югорска. Раис Салахов поддержал данную инициативу, поэтому решили базироваться на территории Советского района, но неподалеку от Югорска. Там и располагается наша база. Югорск в тот момент оказывал нам очень большую поддержку. Была задача организовать фонд и создать команду из тех людей, которые прошли реабилитацию. Все, слава Богу, получилось, реабилитанты адаптировались в обществе и сами пошли работать в «Вефиль». Нам потребовалось четыре года на формирование команды, и вот уже с 2004 года эта команда успешно работает. Кто-то приходит, кто-то уходит, но основной костяк остается уже много лет.

- Как выглядит дом ночного пребывания «Доброта»?

 - Дом ночного пребывания «Доброта» — это уже вторая автономно-некоммерческая организация духовно-нравственного возрождения социальной помощи «Поколение». Сначала на базе этой организации была проведена работа с трудными подростками, с «Берегиней», «Солнышком», ну и постепенно это перешло к лицам без определенного места жительства. Мы увидели, что на вокзале, по старым свалкам проживают бомжи. Я в тот момент уже состоял в Общественном совете и получал жалобы от людей. Я и еще несколько человек объединились и попробовали решить эту проблему.

В совместной работе с «Иридой», с которой мы столкнулись по социальному патрулю, мы ходили, смотрели, где живут бомжи, и уже совместно вышли на такую идею, что нужно создать дом, в который бездомные могли бы прийти и переночевать. А в дальнейшем, когда начали развиваться, у нас была и грантовая поддержка, мы смогли выделить средства на то, чтобы трудоустраивать людей, помогать в оформлении документов, обеспечивать первым необходимым, организовывать быт. Также помогать в восстановлении прав на потерянную квартиру или приобретении жилья для сирот. Для этого мне приходилось участвовать в разных комиссиях по профильным комитетам. Бомжей нужно было адаптировать в обществе, и для этого проводились встречи с предпринимателями, с людьми, которые могли бы пригласить такого человека и дать ему возможность хоть немного заработать. Это и было нашей задачей. Человеку опустившемуся подняться с самого дна нелегко, у него появляется большая психологическая зависимость жить в такой субкультуре.

- А как физически выглядит этот дом? Сколько человек там бывает?

 - Это обычные старые вагончики в мкр. ПМК, которые мы взяли в аренду. Мы поделили их для женщин и мужчин. В каждом есть три комнаты. Мы установили бойлеры, холодильники, есть вода. Места там хватает на 10 человек в каждом. Они сами ведут хозяйство, сами следят за его состоянием, у них есть определенные графики дежурства, режим работы. С каждым мы заключаем договор, они соглашаются с нашими правилами.

 - Сколько обычно там бывает человек?

 - Летом — человек 6-8, а зимой бывает и по 12. В женском доме поменьше. Мы оказывали помощь беженцам из Украины, которым негде было жить. То есть не всегда там живут только бомжи.

 - Короткий вопрос, который наверняка возникнет у части наших читателей: зачем вам это надо?

 - Это зависит от мировоззрения человека. Я понимаю, что моя жизнь зависит от жизни других людей, и все мои действия — следствие этого понимания. Есть такая пословица: помогая одному человеку, ты спасаешь весь мир. В мире настолько все сбалансировано, что любой мой поступок может на меня оказать влияние. У моей деятельности есть и эгоистические цели: помогаешь миру, а мир в ответ помогает тебе. Это философия.

 - Да воздастся каждому по делам его?

 - Да. Бог говорит: «И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними».

- Кстати, о Боге. Мы говорили о «Вефиле». К сожалению, приходится слышать разные интерпретации о религиозной составляющей этой деятельности. Некоторые называют это сектантством.

 - Я сейчас учусь в университете на специалиста по социальной работе. В процессе изучения истории социальной работы я узнал, что в третьем веке реабилитационные центры назывались по-другому. В Англии, например, это были работные дома, дома исправления. По сути, на основе христианского мировоззрения эти центры были всегда и создавались при монастырях. Сегодняшняя облицовка центров в новом понимании. В то время была еще зависимость от орденов. Орден Святого Августина занимался только бедными, орден Святого Лазаря — только инвалидами, оттуда пошло слово «лазарет». Каждый занимался конкретным направлением, кто-то организовывал детские дома. Уже в 14 веке это организовалось в целое движение, государство начало поддерживать инициаторов. Потом, когда произошла секуляризация общества — отделение государства от церкви — монастыри ушли в отдельную структуру. Сегодня мы наблюдаем то же самое — государство опять начало поддерживать религиозные организации, которые занимаются благотворительными движениями. Это было всегда, просто сегодня это называется по-другому, но смысл тот же.

В тяжелых ситуациях люди часто вспоминают о Боге, но не вижу смысла кого-либо в чем-либо убеждать. Сами дела должны говорить за себя. Как бы мы ни назывались, то, что мы делаем для общества, говорит о нас. Мы видим восстановленные семьи, реабилитантов, которые рождают детей. Уже на протяжении многих лет есть результат нашей работы, и как бы мы ни назвались, организация наша работает на благо. Кроме того, мы тесно сотрудничаем с госструктурами, получаем гранты. Будь в нашей деятельности хоть что-то незаконное, такого бы не было.

- Сколько времени у вас занимает общественная деятельность?

 - Достаточно много. Кроме этого, на сегодняшний день я еще вхожу в состав Совета при губернаторе по развитию малого и среднего предпринимательства. Также вхожу в общественно-наблюдательную комиссию по контролю над защитой прав осужденных в местах лишения свободы и содействию лиц, находящихся в местах лишения свободы.

 - То, что вы входите в Совет по развитию малого и среднего бизнеса, говорит о том, что вы являетесь предпринимателем? Чем вы занимаетесь?

 - С 2008 года у меня есть ИП — столярная мастерская. Занимаюсь изготовлением изделий из дерева. В настоящее время работаю один, потому что есть сложности с содержанием работников. Очень сильно упал спрос на эти изделия из-за экономического положения людей.

 - А что касается деятельности с исправительными учреждениями? В чем она заключается?

 - Общественно-наблюдательная комиссия создана после перемен 91 года в России. Это правозащитная деятельность в сфере прав и свобод человека. Когда я говорю о местах лишения свободы, многие думают, что это только зоны и ИВСы, но это также касается миграционной службы, несовершеннолетних, содержащихся в пунктах приема, людей, проходящих принудительное лечение в психиатрических учреждениях, спецприемниках, распределителях, под административным арестом. Сфера комиссии касается людей, которые каким-то образом соприкоснулись с правоохранительной системой, которая в принудительном порядке ограничивает их права и свободы, заключает под стражу. Задача общественно-наблюдательной комиссии по контролю защиты прав осужденных звучит в ее названии. Мы посещаем места заключения и смотрим условия содержания, правильность оформления документов заключенного, есть ли побои. Мы контролируем разные вопросы, касающиеся прав человека.

- Во многих СИЗО, колониях вы уже побывали?

 - Я являюсь членом этой комиссии лишь полгода, побывал в двух ИВСах, в двух колониях. Но я посещаю эти колонии по работе общественной организации уже с 2004 года.

- Ну и каково там?

 - На сегодняшний день у нас идет гуманизация общества. Это касается и пенитенциарной системы, и поэтому многие учреждения более лояльно относятся к различным нарушениям со стороны заключенных. Уже появились видеокамеры, системы наблюдения, соответственно, поведение людей, которые охраняют и конвоируют, сдерживается. Можно сказать, что сегодня эта система лояльнее, но все же еще есть проявления жестокости, нарушений. Мы еще далеки от идеала в этой системе.

- Какой интерес может представлять ваша деятельность для людей, у которых родственники оказались в местах лишения свободы, и у них есть подозрения или даже информация, что с ними что-то не так? Вы можете поспособствовать в таком деле?

 - Да, в любом учреждении есть список общественно-наблюдательной комиссии. По заявлению осужденных на мое имя я могу рассматривать их жалобу. Их мама, папа, брат, сестра могут написать заявление на мое имя, и я дам ход этому делу. Такой инструмент предусмотрен законом.

 - Мы точно можем опубликовать ваши слова? Вы не опасаетесь, что после этого вас задергают с подобными обращениями?

 - Нет. Входя в состав комиссии, я понимал, что это за работа, и что ее нужно выполнять.

 - Вы предприниматель, у вас пятеро детей, две ночлежки, вы участвуете в различных Советах, ездите по ИВСам и колониям… как вы с этим всем справляетесь?

 - Понятно, что у любого человека, занимающегося общественной деятельностью, есть добровольные помощники. Я могу на кого-то положиться, кому-то что-то перепоручить. Вектор направления моей деятельности заключается в том, что при открытии какого-то учреждения формируется команда, и если я вижу, что там все сформировалось, я иду дальше. Сохраняю определенное видение этой картины, может, не вникаю во все вопросы, но иду дальше. Одному все это сделать невозможно, потому что это занимает много времени и средств. Допустим, те же поездки по ИВСам, например, по Белоярскому, Советскому, Кондинскому районам, Ураю, Междуреченскому — нужно 300-500 км проехать.

 - Олег Петрович, а что за склонность у вас такая: алкоголики, наркоманы, осужденные? У вас с этим что-то связано, через родственников, может быть? Или, может, собственный горький опыт: «отбывали», выпивали?

 - Нет, не «отбывал» и не выпивал. У меня не было зависимостей. Есть такой момент, что человек, испытавший в жизни определенную ситуацию, думает, что в этой сфере ему все уже знакомо, и он может помочь. У меня не так. Движение мое началось с того, что поменялось мое мировоззрение, и, исходя из христианского мировоззрения, я понимал, что необходимо осуществить дар, который во мне есть. Это и есть самоидентификация, когда человек понимает, для чего он предназначен. Многие люди ищут свое предназначение, свое я нашел в социальной сфере.

 - Но ведь социальная сфера разная бывает. Можно было заниматься с детьми, детьми-инвалидами, сажать цветы, дарить окружающим радость. А ваша тема — алкоголики, наркоманы и зэки.

 - Значит, мне Богом была заложена способность к осуществлению этой деятельности, и я ее просто начал реализовывать. Когда человек занимается такой деятельностью, это благо не только для тех, кому он помогает, но благо и для его семьи. Моя старшая дочь уже вышла замуж и никогда не курила, не выпивала, потому что она, посещая со мной реабилитационный центр, видела последствия наркотиков. Молодежная субкультура оказала бы свое влияние, мне сложно было бы доказывать, что наркотики — это плохо, но она видела наглядный пример, а это сильнее всяких слов.

 - Ну хорошо, ребенок видит, это прошло через него, наркоманом он не стал. А каково отношение ваших детей к этой работе? Вы хотели бы, чтобы они этим занимались?

 - У каждого свой путь. Я буду поддерживать в них желание помогать людям, заниматься благотворительностью. Они сами сделают свой выбор, и это не обязательно будет общественная работа. Может, кто-то станет ученым или юристом.

 - Как оцениваете отношение власти к вашей деятельности?

 - Все зависит от местного самоуправления. Существует ряд окружных и федеральных законов, но в зависимости от решения местных властей будет зависеть их исполнение на территориях.

 - А если оценивать вертикаль власти сверху вниз, от кого больше помощи?

 - Основная финансовая помощь и поддержка в плане обучения идет от правительства региона и от федерального уровня. От местной власти — постольку-поскольку. Какие-то полномочия у них есть, но, как правило, все равно любая деятельность выходит на уровень округа. Прежняя районная власть неплохо помогла нам в становлении, а сейчас, когда возникают вопросы, которые мы не можем решить самостоятельно, они не всегда находят возможность помочь нам. У них нет финансов, полномочий, актов и т.д., чтобы нам содействовать.

- Есть люди, которые и без того волокут на себе большой груз, а еще впрягаются в различную общественную работу. А есть массы людей, которые вообще на все наплевали: не то что на происходящее в стране, городе или тем более в ИВС, а даже на то, что происходит у себя во дворе и даже квартире. Почему так происходит, и что делать, чтобы это изменить?

 - Для того чтобы что-то поменялось, одного примера государственной помощи или общественника маловато. Что-то должно измениться на уровне мировоззрения людей. Последние лет сто мировоззрение россиян формировалось на уровне коммунистических идей и идеалов. Теоретически эти идеи хороши, но это пришло к утопии, потому что в итоге люди оказались неспособны помогать безвозмездно. Главная философия сейчас — богатей любым способом.

А вообще, все начинается с воспитания, с семьи, поэтому в первую очередь нужно поддерживать институт семьи. Если она разрушается, то это обязательно скажется на обществе. В последнее время я вижу удар по институту семьи: много разводов, неблагополучных семей. Нужно делать больше мероприятий на ее сохранение. Если мы в отдельную семью придем, увидим, где нужно помочь, что-то исправить, если мы будем способны что-то сделать для нее, то и общество будет исправляться, подниматься. А другого подхода к проблеме, чтобы резко произошло изменение, думаю, нет. И еще один важный фактор — образование. Сейчас люди не всегда могут получить такое образование, которое изменило бы их мировоззрение, подняло бы их на определенный уровень. Для этого нужны деньги, да и сама система образования перешла в сферу заурядного оказания услуг.

 - Ну и, пожалуй, последний вопрос. Помимо вашей занятости в бизнесе и общественной деятельности, на что-то еще остается время? У вас есть хобби, например?

 - Сейчас я занимаюсь самообразованием, учусь. Учеба в университете — это новый этап в моей жизни. С учебой связаны разные интересные моменты. Я люблю познавать мир, открывать новое. А насчет хобби моя жена шутит, что кто-то собирает марки, кто-то монеты, а я собираю бомжей.

- Хорошая шутка. Но мы не будем вам желать больше новых экземпляров. Спасибо, что нашли время на этот разговор. Всего доброго! Всегда рады вас видеть.

В.Турин

ИА "2 ГОРОДА"

Материал социально значимого проекта осуществлен на средства гранта Департамента общественных и внешних связей ХМАО-Югры.