С условием того, что ее имя останется неизвестным, наша собеседница пообещала рассказать нам все без прикрас. А поведать ей, как оказалось, есть о чем, ведь она работает в одном из продовольственных магазинов известной федеральной торговой сети. Где именно и в каком конкретно населенном пункте — это пусть тоже останется тайной.

– Давайте начнем с самого начала. Как вы устроились на работу в сетевой магазин?

– Я узнала от знакомой, что там реальная белая зарплата, соцпакет, отчисляются социальные взносы. Пришла, заполнила анкету, прошла собеседование, медкомиссию — словом, все так, как и должно быть при приёме на работу. Когда начала работать, убедилась, что знакомая была права: заработная плата до 30 тысяч, оплачивают больничный, отпуск. Зарплата зависит от количества отработанного времени. Согласно закону, каждый у нас в стране имеет право работать не более 220 часов в месяц. График работы у нас в магазине – два дня через два.

– С комплектацией штата все нормально?

– Обычно людей не хватает. Текучка страшная. Молодые, в основном, сразу бегут — работа очень тяжелая, надо вкалывать по полной программе. Посидеть, потрындеть или позевать не получится. Многих не устраивают поздний уход с работы и тяжелый физический труд. Впрочем, таскают товар, возят тележки и поднимают тяжести, в основном, парни. Но на кассе работать тоже очень тяжело, сказывается большой поток покупателей. На обед можно сбегать только на 15 минут. По своим нуждам сходить есть возможность два-три раза за смену, потому что за твою кассу никто не может сесть — это деньги, подотчет.

– Какое сравнение больше подходит к вашему коллективу: слаженная команда или стадо загнанных лошадей?

– Когда полный штат — то слаженный коллектив. Каждый знает свою работу, у каждого есть время на то, чтобы в своем отделе сходить посмотреть ценники, выкладку. Но такого почти не бывает, и мы чаще похожи на стадо загнанных лошадей. Ладно, если не хватает одного сотрудника, но если нескольких, то возникают серьёзные трудности, как сейчас, например. Посидеть дома, побыть на больничном — непозволительная роскошь.

– Каким образом сотрудников наказывают за нарушение дисциплины?

– Если опаздываешь, пишешь объяснительную, на тебя пишут докладную, а там уже начальство рассматривает, что и как. Обычно делают выговор или выговор с занесением в личное дело, тут всё зависит от причины опоздания. Если человек далеко живет, а транспорт ходит редко, то он заранее договаривается, что опоздает. Или ещё иногда отпрашиваются мамочки маленьких детей, которым нужно успеть отвести ребёнка в детский сад. Если нормально договориться, то начальство идет на уступки.

– А какова добропорядочность персонала? Не подворовывают?

– Это практически невозможно. У нас проверяется все. С утра мы до половины десятого имеем право купить продукты себе на обед. Потом мы обязаны сдать в сейф телефоны, кошельки. Администраторы проверяют сумки, смотрят, с чем ты пришел и с чем уходишь. Если в конце рабочего дня в сумке найдут даже пачку сигарет неподписанную, то есть без прикрепленного к ней чека с подписью администратора, то за нее нужно будет снова заплатить. Продукты, которые мы покупаем себе на обед, тоже должны быть все отмечены. Вообще, любая вещь, которую найдут в моей сумке из ассортимента магазина, должна быть подписана. Карманы тоже проверяют. Если человек идёт на перекур, он обязан показаться администратору, который проверит, не несёт ли он что-нибудь в кармане или в рукаве.

– Приходится слышать, что в магазинах хитрят с продуктами, например с просрочкой. А как у вас?

– За просрочку нас очень строго наказывают. Если в отделе, который за мной закреплен, находят просроченный товар, то я пишу объяснительную, и на меня составляют акт. Либо я все продукты с истекшим сроком годности, которые проморгала, должна купить за свои деньги. Весь просроченный товар снимается с продажи, и весь выкидывается в мусорные баки, уничтожается всё. Просроченное молоко вскрывается, выливается, пустые коробки выбрасывают. Даже мы не имеем права его приобрести. Допустим, те же молочные продукты с истекшим сроком годности пошли бы на выпечку, но нам нельзя их купить. Если берешь просроченный товар - это воровство, сразу пишут докладную и увольняют.

– С ценами тоже все очень строго?

– Цены меняются ежедневно. А порой и по несколько раз на дню. В данный момент у нас с ценниками вообще крах. Не хватает персонала, и мы просто физически не успеваем их менять. Бывает так, что утром пришла колбаса по 70 рублей, а вечером может уже стоить 170. В последнее время цены скачут как угорелые. Меняются они по-разному: когда в плюс, когда в минус. Было даже, что тарелочки у нас приходили по 210 рублей, через три дня стали стоить уже 55 рублей. Были сковородки по 800 рублей, стали стоить 180. И наоборот.

– Вы раньше работали у мелких предпринимателей. В чем еще заключаются отличия обычных небольших магазинов от сетевых?

– В сетевом магазине от сотрудников требуют больше дисциплины. Причем, как вы уже поняли, это требование, с исполнением которого далеко не все справляются. В большинстве местных магазинов не платится белая зарплата, здесь же у нас каждый месяц — заработная плата, аванс. Выдают расчетные ведомости, по которым видно, куда идут отчисления, сколько налогов снимают. В отношении той же самой просрочки: в обычные магазины могут где-то смухлевать с просроченными продуктами, могут уценить товар, чтобы только продать — здесь этого нет. В простых магазинах даже даты изготовления, бывает, переписывают. Правда, я сама с таким почти не встречалась, знаю больше по слухам.

– Давайте перейдем к наиболее интересному вопросу о том, как ведут себя покупатели в сетевых магазинах.

– Как ведут себя покупатели в сетевых магазинах — это тихий ужас. Воруют все со страшной силой. Колбаса, кондитерские изделия, спиртное, фрукты уходят из магазина своими ногами. Доходит до того, что люди практически в открытую набивают карманы. Могут спокойно откусить яблоко и положить его обратно в коробку. Открывают печенье, надламывают пирожки, выедают середину, кладут обратно. Открывают йогурты, соки, напитки, могут половину выпить, закрыть и оставить на витрине. Спокойно могут положить кусочек мыла в карман и пойти.

Это делают все, что пожилые люди, что малолетки. Школьники воруют шоколад, чипсы, могут вскрыть пакет семечек, высыпать в карман и уйти. Молодежь крадет энергетики. Вполне приличного вида мужчины попадаются на краже алкоголя. Женщины солидного вида могут под норковую шубку спрятать колбаску и вынести. А когда на этом ловишь человека, часто слышишь такую фразу: «Не обеднеете!».
Сыр, масло местных поставщиков, кушвинское и серовское молоко прямо испаряются. Нижнее женское белье есть в наборах — в коробках белые плавки и черные, так белые вытаскивают, а черные оставляют. Поймали приличного мужчину в хорошем пуховике, недешевых джинсах, на которого нам указал бдительный покупатель. В корзинке у него был товар рублей на 500. Мы попросили его расстегнуть пуховик, а там почти на 2000 рублей продуктов: колбаса, икра, масло. Просто жуть! Я такого и представить себе не могла.
После истории с бабушкой, которая умерла в магазине Санкт-Петербурга, мы вообще не можем ничего сказать против. Даже если поймаешь за руку какого «божьего одуванчика», обзовет спекулянтами и пойдет дальше.

– Чем вы можете объяснить это? Люди бедствуют?

– Не знаю, как и сказать. Нет, это не от бедствования. От нужды можно подойти, попросить. А когда наглым образом воруют — это от безнаказанности. От голода бабушка может своровать булочку, пачку кефира, но не полсумки конфет. Но это и не клептомания. Воруют все и всё. Даже учителя. Камеры наблюдения и охрана есть не во всех сетевых магазинах. Коллективу часто предлагают поставить видеонаблюдение за свой счет, но когда такая текучка кадров, никто не соглашается вкладываться. Когда мы подняли вопрос по поводу охранника, нам сказали, что не положено. А следим за этим только мы сами, администраторы и директор.

– А как потом списывается украденный товар?

– У нас есть определенный допустимый процент на списание. Раньше ту сумму, которая была сверх допустимой, раскидывали на весь коллектив как недостачу. Все продавцы, которые недосмотрели, должны были платить. Сейчас пересмотрели этот пункт и недостачу раскидывают только на руководителей, на сотрудников она не распространяется. Поэтому начальство сейчас получает на порядок меньше, чем продавцы. Но, скорее всего, эта система тоже обречена, потому что люди вкалывают дай бог, а получают копейки.

– В крупных компаниях порой очень серьезно заботятся о корпоративном духе, о солидарности персонала, где-то даже гимны поют. А у вас?

– Мы гимны не поем. У нас есть какие-то плакаты, брошюры о миссии компании. Но никто к этому всерьез не относится. И вообще, загнанные лошади гимнов не поют.

– То есть в целом обстановка нервозная?

– Нервозная. Тяжело морально. Покупатели сейчас очень умные. Все знают, что если продавец нагрубил, не положил молоко в дополнительный пакетик или обсчитался, то можно звонить на горячую линию. Я считаю, что покупатели обнаглели — им надо и в кулечек положить, и в пакетик завернуть, и чуть ли не домой принести. Мы не имеем права что-то говорить против, они сразу идут к администратору, устраивают разборки.
Бывает, что мы ошибаемся, потому что обычно большой поток народа, а набиваем все через компьютер, очень быстро всё делается. У нас есть система, по которой каждый кассир должен укладываться в определенное время, то есть работать на скорость, чтобы больше покупателей обслужить. Клавиатура компьютеров изнашивается так, что западают кнопки, за этим, конечно, следишь, но к вечеру уже не видишь, что бьешь.
За день так устаешь, что не то чтобы поговорить с родными, а просто шевелиться не можешь. Два дня в таком режиме отрабатываешь, а следующие два дня просто приходишь в себя. В первый выходной я просто лежу как труп. На второй день начинаю что-то делать по дому.

– Ну хоть какие-то старожилы в коллективах бывают? Какой процент постоянных сотрудников?

– Очень-очень маленький. Если человек отработал полгода, он уже старожил, а год — это вовсе ветеран. Те, кто постарше, кто уже где-то работал, у кого есть опыт работы, еще барахтаются. Те, кто помоложе, работать не хотят — бегут.

– А будь у вас и ваших коллег возможность устроиться в бюджетную сферу, воспользовались бы?

– Да, конечно. Если бы зарплата была 20-30 тысяч рублей, ушли бы почти все. Ведь потому и не хватает персонала, все уже сидят в бюджетной сфере и не напрягаются.

– Пожалуй, на этом можно и завершить наш разговор. Спасибо! 

ИА «2 ГОРОДА»