У каждого из нас довольно субъективные представления о том, кто такие священники, чем они живут, как устроен их быт, и какие у них обязанности. В обычной жизни их почти не встретить, а вот в храме — всегда пожалуйста. Корреспонденту ИА «2 ГОРОДА» удалось пообщаться с батюшкой лично. Говорят, что нельзя объять необъятное, а мы попытались. О вере в Бога, о политике, о советской власти, о «попе на иномарке», о церковных спонсорах и зарплатах, а также о блогерах-церковнослужителях — в интервью с настоятелем Свято-Никольского храма отцом Константином.

– Отец Константин, расскажите, как давно вы приехали в Советский, кто принял решение о вашем переводе в Свято-Никольский храм?

– Я приехал в Советский чуть больше трех лет назад. До этого 9 лет служил в поселке Октябрьском. Решение о моем переводе принимал Епископ Югорский и Няганский Фотий. С его благословения это произошло.

– Как восприняли новость о том, что придется сменить Приход?

– Спокойно. Это ведь произошло не спонтанно. Вопрос предварительно обговаривался, согласовывался. Поэтому внутреннего сопротивления, в общем-то, не было. По канонам церкви Епископ вправе переводить священника с одного Прихода на другой. Хотя по человеческому восприятию иногда бывает нелегко смириться с решением владыки.

– Как вы пришли к вере?

– В советское время, как вы знаете, воспитание было безбожное. Даже я еще застал тот период, когда школьные учителя рассказывали нам, что Бога не существует. Аргументы даже приводили какие-то соответствующие. Но само советское воспитание — октябрята, пионеры — оно хоть и без Бога, но с нравственной точки зрения очень близко к христианству. То есть за справедливость, за честность. В 90-е годы, когда советская система прекратила свое существование, начался совершенно другой этап. В 90-м году вышел закон о свободе вероисповеданий, запрет на религию пал, начали церковную литературу продавать, храмы открывать. Помню, что в тот же период мои родители привезли с Большой земли иконы, молитвы где-то нашли. И как-то это все естественно влилось в нашу жизнь: и религия, и Бог. А уже после института, опять же, интереса ради увлекся различной церковной литературой, стал закон Божий изучать. Я понял, что это все то, чем мы жили все это время. Только в советские годы многим вещам люди не могли дать объяснения. Только лишь взглянув на все через призму православия, я многое понял и переосмыслил.

– Вы сказали, что учились в институте. Значит, у вас есть и гражданская профессия?

– Да, учился в Омске, на факультете «Промышленного и гражданского строительства». Диплом получил. Один год отработал в УКСе при администрации Березовского района. Зарплату хорошую получал. Этого тоже, я считаю, не нужно стесняться или отрицать. Так как это естественно, когда люди стремятся к достатку, обеспечивают свою семью. Просто в определенный момент мне показалось, что есть ценности более важные, чем материальное благосостояние. И когда я стал открывать для себя церковную жизнь, погружаться в этот процесс, я убедился наверняка, что мне нужно по другому пути пойти. И я поступил в Тобольскую духовную семинарию.

– А как отреагировали родители на такие кардинальные перемены в вашей жизни?

– Ну, они не ожидали, наверное. Удивились. Со временем пришло понимание. Сейчас они даже не сомневаются в том, что я правильный выбор сделал. Сами в храм ходят: на исповедь, на причастие.

– Как складывалась ваша жизнь после окончания учебы?

– Еще год я оставался в Тобольске, нес послушание. А потом меня отправили в Октябрьский район, на территории которого планировалось восстанавливать монастырь. Владыка, зная, что я имею строительное образование, принял решение о моем переводе именно туда, чтобы я служил при храме и курировал ремонтно-реставрационные работы. Так, в общем-то, 9 лет и прошло.

– Расскажите о своем нынешнем Приходе.

– Приход хороший. Люди добрые. Развиваемся, как можем. У нас замечательная воскресная школа. Нам удалось сформировать хороший преподавательский состав во главе с сильной заведующей. У нас занимаются 55 детей, 4 группы. Помимо церковных предметов ребята посещают кружковые занятия. Хор у нас прекрасный. Мы уже даже сложные службы можем служить самостоятельно, когда архиерей приезжает. Центр милосердия у нас развивается. Ежегодно тысячи человек приходят, хорошие вещи приносят. Пользуется спросом у населения и сантехническая комната. Работает парикмахерская. Но, опять же, достижения центра — это ведь не только заслуга православного Прихода. Это совместный проект, который нам помогают реализовывать и районная администрация, и добровольцы, которые ведут активную работу в интернете.

Фото: vk.com/dobroedelosovetskiy

On-line или off-line: вот в чем вопрос

– Отец Константин, а есть ли при вашем храме некий церковный менеджер, который ведёт страницы в соцсетях? Рассказывает, к примеру, чем живет Приход, какие мероприятия организуют воспитанники Воскресной школы, какие акции проводит Центр милосердия «Доброе дело»?

– И у «Доброго дела» и у Воскресной школы есть свои странички в социальных сетях, где регулярно обновляется информация. У Прихода также есть свой сайт, где преимущественно размещается новости Прихода и расписание богослужений.

– А вы лично как считаете, нужны ли православные группы в соцсетях, и возможен ли реальный диалог между администраторами страниц и читателями?

– Социальные сети — это ведь тоже форма общения. Люди увлекаются чтением тех страниц, за которыми видят живого человека, который говорит с ними обычным языком и отвечает на возникающие у них вопросы. Поэтому не вижу в этом ничего плохого.

– Батюшка, а вы не думали о том, чтобы завести, к примеру, официальный религиозный аккаунт?

– Раньше я был достаточно активным интернет-пользователем. У меня была личная страничка. Я выкладывал иногда какие-то посты, участвовал в дискуссиях. Но со временем я понял, что трачу на это слишком много времени. Я определился для себя, что мне это не надо. У меня есть церковные заботы, домашние хлопоты. Есть нечто большее, чем мир по ту сторону экрана.

– Как вы относитесь к православным каналам, существующих на просторах интернета, и к блогерам-церковнослужителям?

– Положительно. Церковь же должна проповедовать свое слово. Сегодня не все священники обладают достаточными знаниями и подготовкой, чтобы открыть собственный канал, но из тех отцов, кто всё же решается на это, многие добиваются успеха. Прежде всего, потому, что говорят с людьми о главных вопросах в жизни.

– Отец Константин, в нашем городе три храма. Боретесь за прихожан? Или у каждого настоятеля своя аудитория?

– Конкуренции или борьбы нет, конечно. Мы общаемся, поддерживаем друг друга. Знаем о проблемах каждого. Отцу Сергию было непросто в первый год, как храм Вознесения Господня открылся. Людей было мало, а содержать здание уже надо было. Но со временем храм наполнился. В том числе и верующими из нашего Прихода. Что касается храма в честь Ксении Петербургской, то основная сложность этого Прихода — его территориальная удаленность. Чтобы добраться до него, надо либо ехать на собственной машине, либо вызывать такси. И, тем не менее, храм не простаивает.

– Интересно, а насколько налажено у вас сотрудничество с различными общественными организациями?

– Я являюсь членом общественного совета, созданного при районной администрации. Кроме того, мы тесно сотрудничаем с казачьим обществом.

– В последние годы религиозные организации стали часто участвовать в различных грантовых конкурсах. У вас как с этим обстоят дела?

– Руководитель «Доброго дела» Ирина Шаврина написала несколько грантов. Благодаря этому и произошел скачок в развитии Центра милосердия. Еще один перспективный проект у нас победил — при «Добром деле» мы организовали школу милосердия для сестричеств всей Югорской епархии. За счет полученных средств более 20 человек прошли стажировку в Москве и Екатеринбурге. Выиграли мы грант и для Воскресной школы. Закупили учебно-методическую литературу, учебные пособия для преподавателей, интерактивные тетради для обучающихся.

Фото: vk.com/dobroedelosovetskiy

– Есть ли в нашем городе благотворители, меценаты, которые помогают храму? Возможно, перечисляют денежные средства или оказывают какую-то конкретную помощь?

– Каких-то регулярных серьезных благотворителей нет. Но вот буквально не так давно депутат Юрий Юрьевич Лихушин помог нам приобрести парты в класс. Есть у нас и другие помощники. Например, в преддверии рождественских праздников мы проводили акцию «Корзина добра», и несколько магазинов охотно согласились предоставить нам площадки, где нами были оборудованы специальные места для передачи в дар различных товаров для нуждающихся. Бывает, что к нам обращаются люди, которые не знают, куда и кому отдать ненужную исправную бытовую технику. Через центр милосердия всегда находится тот, кто в ней нуждается. Мир не без добрых людей.

– Есть люди, которые считают, что священослужители зачастую используют финансовые потоки Прихода для своей личной выгоды. Возможно, чтобы обеспечить тыл и гарантии для своей семьи. На ваш взгляд, имеет ли священник право на роскошь?

– Я вам так скажу, подавляющее число священников имеют среднюю зарплату. Есть те, кто служит в деревнях, у них оклад небольшой. И есть, безусловно, небольшое число священников, которые служат настоятелями в богатых городских Приходах. Лично я получаю чуть больше минималки.

Заработные платы священнослужителей определяются исходя из возможностей Прихода, имея в виду среднюю ежемесячную сумму пожертвований. Но штатное расписание Прихода все равно будет утверждать правящий Архиерей. Так что наивно думать, что священник назначит себе зарплату в 100 000 рублей и пойдёт праздновать!

– А что касается дорогих подарков? Красиво жить не запретишь ведь?

– Мне вот отец подарил дорогую машину. Взял кредит и сделал мне такой подарок.

– Наверняка люди за глаза обсуждали вас и вашу дорогую машину, возможно, даже осуждали.

– Отец ее пригнал, когда я еще в Октябрьском служил. Прихожане только рады были. А, между прочим, это именно те люди, которые содержат храм, содержат священника. А вот люди, которые в храм не ходят, действительно поговаривали: «А чего это он на такой дорогой машине ездит?» Меня, если честно, самого поначалу это смущало. С отечественной пересел на иномарку. Все же смотрят на тебя. Но потом сами прихожане убедили меня в том, что не стоит отказываться от этой машины. Время показало, что автомобиль надежный. Тем более, надо сказать, что свой личный автомобиль я часто использую для нужд Прихода, и это существенно экономит приходской бюджет. Мы с семьёй воспринимаем это как наше пожертвование церкви.

– А жилье у вас собственное?

– Нет, в соцнайме. Эту квартиру еще отец Вячеслав нашел. Вообще у нас есть свой дом в Октябрьском. Там сейчас прихожанка одна живет. Но он такой старенький, даже не знаю, продастся ли он когда-нибудь.

– Ну вот, видите, отец Константин, один миф мы с вами уже развенчали. Оказывается, настоятели храмов, в общем-то, и не шикуют, живут обычной жизнью среднестатистического россиянина.

– С материальной точки зрения, в общем-то, да.

– Приходилось ли вам когда-нибудь слышать в свой адрес жесткую критику?

 – Мне лично нет. Но за спиной люди обсуждали. Повод все тот же — дорогая машина. Причем, самое интересное, люди менее обеспеченные зачастую относились нормально, осуждали чаще люди с хорошим достатком.

– Дружите ли вы с обеспеченными, влиятельными людьми, которые живут на территории района, округа? Заводите ли «полезные» связи?

– Нас пеняют за то, что мы с «власть имущими» общаемся, но вот у меня действительно сложились хорошие и добрые отношения с Игорем Александровичем Набатовым, с Людмилой Ивановной Носковой. И я не вижу в этой дружбе ничего плохого. Продуктивное взаимодействие на благо жителей района, не более.

– Сегодня не все жители района поддерживают главу муниципалитета и одобряют политику, которую проводит районная администрация. Как церковнослужитель, как житель города вы можете дать какие-то оценочные характеристики тому, как развивается район?

– Любой человек имеет право высказывать свое мнение. И если священник имеет свое собственное суждение по какому-либо вопросу, это не значит, что это мнение всей Церкви. Лично я не вижу каких-то глобальных проблем. Мне кажется, сейчас вообще наблюдается экономический спад по всей стране. Если в этом русле рассматривать, то, наверное, и Советский район в чем-то и где-то просел. Виновата ли в этом районная администрация — не берусь утверждать. Но и не исключаю. Но если взять, к примеру, центр «Солнышко», в котором моя дочь регулярно проходит курсы реабилитации, то я могу с полной уверенностью сказать, что раньше было лучше. Хотя вряд ли администрация имеет к нему отношение. Центр, вроде как, окружного значения.

– Чуть выше вы сказали о том, что являетесь членом общественного совета. Получается, вы всегда в курсе актуальной повестки. Значит ли это, что вам необходимо и интересно участвовать в общественно-политической жизни района?

– Вообще религию и храмы не нужно связывать с политикой. Но любой христианин должен и может быть активным и ответственным гражданином общества, в котором живет. Мы сотрудничаем, прежде всего, из соображений общего блага.

– Коль уж мы немного заговорили о политике, то есть у меня еще один вопрос. Не так давно Патриарх Кирилл предложил вписать Бога в Конституцию Российской Федерации. Любопытно, как вы лично к этому относитесь?

– Поддерживаю предложение. Теоретически в этом не вижу ничего плохого. С другой стороны, не хочется, чтобы это стало какой-то профанацией, ширмой. Если люди примут этот тезис, то пожалуйста. Лично я после предложения Патриарха подумал о том, что неплохо было бы внести в Конституцию еще и поправку о том, что не рождённый ребенок тоже имеет право на жизнь. Сегодня деятельность, направленная на сохранение детских жизней, находит всё большую поддержку и общества и государства. На нашем уровне нам дали право заниматься профилактикой абортов. Сейчас мы формируем рабочую группу. Впоследствии будем сотрудничать с отделением женской консультации.

– Мне сейчас вспомнилась история с беременностью семиклассницы, которую не так давно транслировали все федеральные каналы. В связи с этим вопрос: нужны ли детям уроки полового воспитания?

– Те уроки, которые предлагаются и активно преподаются в Европе, нам, конечно, не нужны. Потому что таким путем мы дойдем и до того, что однополые браки — это якобы тоже хорошо. Я думаю, нужно больше говорить о целомудрии. Необходимо вводить нравственную цензуру. Вспомните, какие были мультики и фильмы в советское время. Насколько они были правильными, продуманными. Моя дочь, дочь священника, любит и смотрит советские кинофильмы: «Бронзовая птица», «Гости из будущего», «Кортик». Возможно, они чересчур идейные, но насколько они добрые, чистые, светлые. А сейчас, по сути, мы проигрываем в воспитании своих детей: и церковь, и общество, и родители. Надо менять что-то на государственном уровне.

– Можете ли вы, как настоятель храма, рассказать, какие проблемы волнуют население сегодня?

– С прихожанами мы в основном ведем духовные беседы, решаем вопросы воспитания детей, нравственные ориентиры, рассматриваем организационные моменты, связанные с жизнью Прихода. Политические и социальные вопросы редко бывают на слуху, в основном из федеральных новостей. Не более. А уж тет-а-тет политические и социальные вопросы почти не обсуждаем.

– Свою повседневную жизнь вы как-то разграничиваете: здесь я священник, а здесь я просто человек?

– Что дома, что в храме я христианин. Когда я прихожу домой после службы, благодать священника меня тоже не покидает. Но дома я могу быть в домашней одежде, например. Но в целом нет никаких отличий.

– На самом деле обычный светский человек всегда как-то по-особенному воспринимает семейный уклад священнослужителя. Это очередное заблуждение?

– Все как у всех. И дети обычные. Где-то ленятся, где-то не слушаются. Бывает, и поругаешь. Священники и их семьи не с Марса же прилетели. Такие же люди.

– Помните, возможно, в прошлом году жену священника затравили из-за участия в конкурсе красоты, а ее мужа сослали в глухое село? Что вы думаете по поводу этой ситуации? В чем заключается миссия матушки?

– Церковь не запрещает этого. Я имею в виду участие в конкурсах. Но все-таки, как пишет Апостол Павел, женщина должна украшать себя не плетением кос, а добрыми делами, милосердием, служением ближнему. Акцент на духовной красоте. Я лично не хотел бы, чтобы моя супруга участвовала в подобных конкурсах. И не потому, что я священник. Конечно, в Русской Православной Церкви существует некий образ, что матушка — это помощница батюшки. Она должна проводить свое время в Воскресной школе, на хоре, в библиотеке.

– Получается, создан некий стереотип?

– Но это благочестивый стереотип, это православная традиция. Но, тем не менее, не возбраняется, чтобы матушка работала. Просто нужно выбирать профессию, не порочащую ее. А в идеале, конечно, матушка должна трудиться в церкви.

– И в заключение, отец Константин, что вам кажется самым непростым в служении настоятеля?

– Так много непростого, если честно. Сложно выбрать что-то. Мы живем в 21 веке, ритм жизни совершенно другой, условия работы. Сегодня священник должен заниматься многим: решать организационные вопросы, хозяйственные дела. На нем делопроизводство, различные мероприятия и многое другое. Хорошо было бы заниматься только основным своим делом. А так не получается. Самое главное, наверное, при всем комплексе этих проблем оставаться христианином.

– Рада была пообщаться с вами! Спасибо за доверие и честность!

Беседовала Настя Смышленая

ИА «2 ГОРОДА»

Материал социально значимого проекта осуществлен на средства гранта Департамента общественных и внешних связей ХМАО-Югры.