«Вы знаете, я пять лет живу со страшной тоской, и не знаю, как добиться правды. Адвокаты говорят: «Оставьте это Богу». А как успокоиться? В душе я знаю, как все произошло. На днях прочитала новость про погибшего строителя из Узбекистана. Думаю, каково сейчас его бедной семье, детям?..»

Пять лет назад в семье Светланы Баймукановой произошла трагедия. На строящемся объекте в городе Советском погиб ее муж. Упал с высоты. При очень странных обстоятельствах, как считает сама женщина. С итогами расследования Светлана так и не смирилась, поэтому она до сих пор ищет правду, несмотря на подорванное здоровье: после пережитого стресса у нее отнялись ноги. А еще Светлана не понимает, почему ее муж — Магадан — некогда известный строитель в Югорске, был несправедливо всеми забыт после своей смерти. Двоих детей, оставшихся без кормильца, югорчанке пришлось поднимать в одиночку.          

«Не хотел быть бригадиром, зная о том, что творится на стройке»

Мое знакомство со Светланой Баймукановой началось с социальных сетей. Женщина оставила комментарий о своей личной трагедии под постом о погибшем в начале августа на стройке в Югорске рабочем. На мое предложение о личной встрече югорчанка согласилась без раздумий.  

– Когда мы с мамой едем по Югорску, она мне показывает, что построил или реконструировал мой отец. «Газпром», вокзал, почта, профилакторий, администрация… всего и не перечислить. Папа был каменщиком пятого разряда, — говорит Диана, младшая дочь Светланы, которая пришла на интервью вместе с мамой.

– Светлана, когда ваш муж приехал на Север?

– Он приехал в Югорск в 1995 году. Сначала Магадан хотел стать ветеринаром, но времена были тяжелые, надо было кормить семью, поэтому вместе со своим дядей он пошел на стройку. Работал в СМУ-3, потом в тресте, — рассказывает женщина. — В 2014 году «Югорскремстройгаз» обанкротился, прошло сокращение. Муж потерял работу. Сильно тогда  переживал, но быстро трудоустроился в ООО «Русич», поскольку у него на тот момент была своя бригада.

Конфликтовал ли мужчина с кем-то из своих коллег на новом месте? Соблюдалась ли там элементарная техника безопасности? Магадан Баймуканов был человеком замкнутым — душевные переживания и свое мнение держал при себе.       

– Его хотели в одно время назначить бригадиром. Он отказался, так как не хотел брать на себя ответственность, зная о том, что творится на стройке.    

Он всегда говорил, что безопасность на стройке обычно нигде никогда не соблюдается: каски и страховочные пояса при работе на высоте не всегда выдают. Есть еще нюанс: в страховочном поясе работа идет медленнее, начальство за это упрекает, потому что есть план, которого надо придерживаться.

«Я сразу поняла, что случилась беда»

22 мая 2015 года произошла трагедия — муж Светланы разбился насмерть во время строительства жилого дома в микрорайоне Нефтяник. В тот день он работал на четвертом этаже, клал кирпичную перегородку внутри здания вместе со своим напарником и лучшим другом. По словам старших детей Светланы, когда они приехали на место трагедии, никакой паники не было, начальство строительной компании стояло в сторонке и спокойно между собой беседовало. Кто-то даже смеялся.

– Что интересно, брату с сестрой не выдали даже касок. Хотя, по их словам, объект был опасным: на лестницах не было перил, шли они по шатающимся доскам. Когда подошли на место трагедии, то увидели лежащего на полу отца, с левой стороны от строительных лесов, — рассказывает Диана.

Что случилось на самом деле? До сих пор непонятно. Как позже выяснится, напарник Магадана выдвинул две разных версии. Родным погибшего он рассказал, что вышел из помещения за инструментом, но, услышав грохот, подбежал к лежащему Магадану и попытался оказать ему помощь, так как тот хрипел.

– В рамках расследования этот же напарник заявил, что он якобы вообще не приближался к отцу, а все реанимационные действия производили бригадир и другой работник, — рассказывает Диана.    

У Светланы осталось много вопросов, которые не дают ей спокойно жить все эти годы. Первое — почему на этот вызов приехала обычная скорая, а не реанимобиль?

– Ведь, как позже написали в акте расследования (у редакции есть копия документа), смерть мужа наступила от острой ишемической болезни сердца.

Второе — был ли Магадан еще жив после падения с высоты?

– Если нет, то тогда зачем бригада скорой помощи пыталась реанимировать умершего человека? Ведь в акте расследования написали, что «смерть была зафиксирована до приезда скорой». И третье — почему вместо опытного медицинского работника на такой вызов приехала молодая медсестра, которая вколола адреналин не под ребра, а в ягодицу?

В больнице нам тогда подтвердили, что укол был произведен неправильно. Жаль, что мы не записывали [на диктофон] все эти разговоры, так как на тот момент находились в глубоком шоке. Это наша большая ошибка, — сожалеет Светлана.

– А как вы вообще узнали о трагедии? 

– Помню, стояла и готовила ужин. Раздался звонок на домашний телефон. Старшая дочь говорит: «Звонит какой-то мужчина, но это не отец». Я сразу поняла, что случилась беда. Беру трубку и молю: «Скажите, что он живой». Слышу: «Мы сожалеем, ваш муж умер», — вспоминает со слезами Светлана тот день, который разделил ее жизнь на до и после.

– Единственное, что я помню, так это сильный крик мамы, потом свой... и дальше как в тумане. У мамы сразу отнялись ноги: она ни ходила, ни ела, ни разговаривала, — тихо добавляет Диана.

«Все не так чисто, как вы думаете»

– Самое интересное, что этот лучший папин друг до сих пор нас избегает. Какие бы мы ему вопросы ни задавали, он молчит. Другой работник из папиной бригады нам тогда сказал: «Все не так чисто, как вы думаете. Я бы вам рассказал, как все было на самом деле, но боюсь», — говорит Диана.

Светлана подтверждает слова дочери и добавляет:

– Их бригаду очень сильно запугали, а потом распустили. С самого начала расследования у нас было стойкое ощущение, что дело хотят замять. Я чувствую, что он умер не из-за сердца, а от падения.

Было инициировано «независимое» расследование от компании «Русич», которое хотели провести без нас. Мы чудом успели на него попасть. Сотрудница по технике безопасности очень сильно волновалась и твердила нам только одно: что мой муж падал с высоты уже мертвым. А откуда она могла это знать? Откуда тогда были хрипы, по словам его напарника? Зачем тогда ему, мертвому, делали укол адреналина? Если на нем была каска, то почему он получил такие тяжелейшие травмы головы? Мы предполагаем, что каску на него надели уже на лежащего...

– Нам не давали сказать ни слова. Самое интересное, что на расследовании не было никого из руководства данной компании. Почему-то все в этот момент оказались вдруг в командировке. Бригадир и напарник мужа говорили заученными фразами, что якобы в тот день Магадан жаловался на сердце. Зная своего супруга, который дорожил своей семьей, он бы при любом недомогании сразу отпросился домой.  

Светлана утверждает, что на этой независимой комиссии им старались внушить, что их родственник сам виноват, мол, безалаберно относился к своему здоровью. Представитель из окружной столицы приводил печальную статистику по смертности от сердечно-сосудистых заболеваний по региону.

В заключении патологоанатома стоит диагноз — острая ишемическая болезнь сердца.

– Ваш муж жаловался на сердце до трагедии?

– Никогда! Ему было 43 года. Он не пил, не курил, — эмоционально отвечает Светлана и показывает медицинскую карту мужа. — Мне ее ни в какую не хотели отдавать. Когда мне удалось ее все-таки забрать, оказалось, что в ней было вырвано два листа! В декабре 2014 года перед устройством на работу в ООО «Русич» Магадан проходил медкомиссию, которая показала, что у него нет никаких проблем со здоровьем. Видите, теперь этого медицинского заключения здесь нет. Сделано это крайне неаккуратно, даже следы остались.  

Светлана утверждает, что в медкарте были вырваны листы, на которых было заключение медкомиссии от 25.12.2014 года о том, что ее супруг не имел противопоказаний к работе.

По словам Светланы, во время расследования с ними никто не связывался. Все документы приходилось брать буквально штурмом.    

– Следователя, который занимался этим делом, я даже в глаза не видела. «Дело закрыли, что вам еще надо?» — говорили мне. Ведь если бы ООО «Русич» было виновно в гибели моего супруга, то компания могла бы потерять лицензию. Ко всему прочему ее бы обязали содержать моих детей до их 18-летия. Потом знающие люди мне сказали, что такая практика не новая: при подобном ЧП стараются откупиться, чтобы не нести более серьезные потери.

«Я сейчас не живу, а существую»

На мой вопрос о материальной помощи женщина отворачивается, пряча слезы:

– У меня на тот момент осталось двое несовершеннолетних детей, которых мне пришлось поднимать одной. Никто не дал ни копейки. Только на похороны строительная компания выделила немного денег, чтобы мы смогли отправить тело мужа на его Родину, в Казахстан. Возможно, им это было выгодно — вдруг мы потребуем эксгумацию? А так спокойнее: нет рядом тела — нет дела. 

– А местные чиновники не помогли? В свое время такие оды слагались в местной прессе про знаменитую бригаду вашего мужа…

Фрагмент публикации муниципальной газеты «Югорский Вестник». На фото Магадан Баймуканов (сверху третий слева) со своей бригадой.

– Нет, никто. Только в соцзащите.

Я звонила в трест, в котором он долгое время проработал. Мне там ответили: «Что вы сейчас от нас хотите...» И положили трубку. То был в лучших, а как человека не стало, никому стал не нужен.

Вся бригада, с которой работал мой муж, была профессиональной и сплоченной. Они вместе работали в СМУ-3, потом в «Югорскремстройгазе». На 40-й дней я привезла ребятам из его бригады пироги, меня встретил только бригадир Андрей. И он заплакал... Тогда я узнала от него, что из бригады никого не осталось, все были уволены.

«У мужа столько грамот! Он был заслуженным и почетным строителем города. Везде в прессе о нем писали. Магадан много кому помогал с ремонтом, все его любили и уважали. Вон он, мой красавчик, улыбается», — показывает на снимке своего мужа Светлана. На фото Магадан Баймуканов второй справа.

– Светлана, прошло немало времени после трагедии. Что вы хотите сейчас?

– Найти правду! Может, свидетели той трагедии свяжутся с нами. В свое время хотели нанять адвоката, но это дорого. Дело тяжелое, и на него ушло бы несколько лет. Вы знаете, я сейчас не живу, а существую. Год сидела на антидепрессантах.

Пройдя через весь этот кошмар, я поняла, что сегодня каждый сам за себя. В том числе в строительстве. Ребята лезут на свой страх и риск, чтобы заработать денег для своей семьи. Хотя по факту обычно ничего не получают.

На прощание Светлана подозвала меня и тихо добавила: 

«На 40-й день мы поехали к родным. На трассе под машину попала косуля. Приехавшие на место аварии сотрудники Госавтоинспекции тогда нам сказали, что при таких обстоятельствах должно было быть минимум три трупа. Все девять человек, в том числе дети, которые находились в машине, отделались ушибами и испугом. Транспорт не подлежит восстановлению. Я верю, что нас тогда от смерти спас Бог».  

P.S.: В июне 2020 года ООО «Русич» была признана банкротом. В День строителя, 9 августа 2020 года, организация исключена из Реестра малого и среднего предпринимательства. 

Материал подготовила КАТЯ ЧЕХОВА

ИА «2 ГОРОДА»