Два месяца назад мы рассказали вам о 19-летнем парне из Югорска, которого осудили на шесть лет колонии строгого режима. Но до места отбытия наказания он так и не добрался. Через неделю пребывания Кирилла Антонова в СИЗО г. Тюмени он впал в кому. По версии полиции, Кирилла ударило током, когда он вкручивал лампочку. Мама же, понятное дело, в это не верила. Но ей тогда ничего не оставалось, как строить домыслы, надеяться на лучшее и ждать чуда. Тем более, что врачи никаких прогнозов не давали. Остаться в живых после четырех клинических смертей, иначе как чудом не назовешь. И оно действительно произошло – Кирилл пришел в сознание. О том, что происходило за эти два месяца, и о том, что рассказал Кирилл, мы побеседовали с его мамой Ольгой Юрьевной Антоновой.  

Корр.: Ольга Юрьевна, с нашей последней встречи прошло больше двух месяцев. Что произошло с того момента?

О.Ю.: На 4 декабря в г. Ханты-Мансийске было назначено повторное заседание суда, но его отменили, так как из Тюмени пришли неправильно оформленные документы. Так что суд перенесли на неделю. По итогу заседания Кирилла освободили из-под стражи, назначив 3 года условно в связи с состоянием его здоровья. Во время суда я была уже у Кирилла в Тюмени, заключение мне должны были выслать почтой. Но так как это очень долго, а без документов охрану не снимали, я обратилась к окружному депутату Эдуарду Владимировичу Исакову. Его помощница Наталья Витальевна Плотникова сделала депутатский запрос, чтобы ускорить получение заключения. В итоге документы я получила, охрану сняли, и мы стали думать о переезде в Сургутскую клинику.

Корр.: Давайте вернемся к тому моменту, как Вы приехали в Тюмень к Кириллу. Как там все было?

О.Ю.: Также висели камеры, сидела охрана, было установлено дополнительное оборудование: датчики на окнах, прослушка. Медперсонал очень волновался, спрашивал, что же Кирилл такое сделал. Я им все объяснила. Они мне в ответ сказали, что охранники их достали своими рассказами про то, что Кирилл совершил много преступлений, что все считают его хорошим, а на самом деле это не так.

Корр.: Сам Кирилл как в этот момент себя чувствовал?

О.Ю.: Тогда он только начал приходить в сознание.

Корр.: Почему решили перевезти его именно в клинику Сургута?

О.Ю.: Один из докторов реанимации Тюмени сказал, что нам нужно искать очень хороших неврологов. Мы начали узнавать, куда лучше отвезти Кирилла, нам посоветовали сургутскую неврологию.

Корр.: Как происходил переезд в клинику? Вы говорили, что Вам обещала помочь администрация г. Югорска и областной депутат Ю.С. Холманский.

О.Ю.: Скажу так: помощь была только от депутата Э.В. Исакова. Также я самостоятельно вышла на директора департамента здравоохранения ХМАО – Югры А.В. Филимонова. Он за два дня решил этот вопрос. Из Сургута за нами приехал реанимобиль с двумя врачами. Всего поездка составила 11 часов. Было очень сложно и страшно. Кислорода хватило ровно на дорогу. Только вышли из машины, и кислород закончился. Мы еще по дороге раза два останавливались, потому что были аварии. Приходилось выходить и упрашивать, чтобы нас пропустили.

Корр.: Служба исполнения наказаний не препятствовала перевозке Кирилла в другую больницу?

О.Ю.: Конечно, препятствовала. По документам охрану должны были сразу снять, а она шесть дней присутствовала. Они вообще вели себя нагло. Заходили в палату, меня выгоняли. Я с ними не раз ругалась.

Корр.: Давайте вернемся к рассказу. Вы приехали в клинику Сургута. Как дальше разворачивались события?

О.Ю.: Все происходило молниеносно. Кирилла сняли с носилок и сразу поместили в реанимацию. После этого я видела его каждый день по 10 минут. Успевала только покормить, потом меня выгоняли. Когда мы приехали, меня вызвал доктор и сказал, что у Кирилла сломана шея, в связи с этим он не сможет ходить. Конечно, последовала бессонная ночь. На следующий день было назначено обследование. Выяснилось, что шея не сломана, но у него сожжены рецепторы мозга, которые отвечают за ходьбу, так что не факт, что он встанет. Также было обнаружено, что у него сломан шестой грудной позвонок (там, где солнечное сплетение), и он не заживает. Вообще сотрудники сургутской больницы, когда нас принимали, увидев диагноз - электротравма, рассмеялись. Они объяснили, что от электротравмы не может быть четыре клинических смерти. Такого не бывает.

Корр.: Сколько Вы пробыли в Сургуте?

О.Ю.: С 21 декабря по 10 февраля.

Корр.: Состояние Кирилла за это время улучшилось?

О.Ю.: В Сургуте ему убрали трахеотомическую трубку. Он начал самостоятельно дышать, разговаривать, кушать. В Тюмени нам разрешили нанять массажиста, в Сургуте этого сделать не дали. У него началась контрактура больших суставов, то есть не разгибались ни ноги, ни руки. После этого ему назначили десять процедур ЛФК и массажа, стало чуть лучше. Вдобавок ко всему, обнаружилось, что мы привезли его из Тюмени с двухсторонним воспалением легких. Сейчас серьезные последствия - бронхит с ухудшением.

Корр.: Отношение медперсонала, оснащение больниц Тюмени и Сургута отличаются?

О.Ю.: В Сургуте, конечно, оснащение мощнее. А вот отношение медперсонала разное. В Тюмени меня пускали к сыну надолго, здесь же только строго на 10 минут. Когда в Сургуте сыну назначили массаж, я заметила, что никаких улучшений нет. Говорила об этом, но меня не слушали. Потом выяснилось, что массаж-то ему, действительно, не делали. Массажист просто приходил и уходил. Якобы, зарплата маленькая, работать неохота. Вот вам и отношение.

Корр.: Как добирались до дома?

О.Ю.: Вообще, как нам сказали, транспортируют только экстренных, а мы в эту группу не попадаем. Нас могли взять только как попутный груз, но в Югорск никто не ехал. Поэтому был вариант, что до Ханты-Мансийска мы полетим вертолетом, а оттуда Э.В. Исаков будет нас отправлять на своей машине для инвалидов. Но потом вдруг каким-то чудом я узнала, что из Югорска в Сургут приехала машина с молодым человеком, у которого был инсульт. Его привезли родители на реанимобиле, они оказались моими знакомыми. Мы встретились, выяснилось, что водитель с фельдшером ночуют в гостинице до утра. Я сразу позвонила главврачу Югорской городской больницы и попросила, чтоб нас забрали. Так что довезли нас до подъезда.

Корр.: Дома как Кирилл себя чувствует?

О.Ю.: У него болят руки и ноги. Ему тяжело, он плачет. Сам повернуться не может, только с моей помощью. Ночи у нас бессонные, просыпается каждый час, чтобы повернуться. Нам повезло: через хороших людей нашли специальную кровать, стало полегче. Он сейчас много говорит, уже выговаривает сложные слова. Еще и шутить умудряется (смеется). Молодец.

Корр.: Вопрос, который, наверное, интересует всех: что рассказал Кирилл о случившемся в СИЗО?

О.Ю.: Он сказал, что его очень сильно били и полицейские, и сокамерники. К нему подносили электрошокер, издевались над ним, пытались повесить дополнительные статьи. Мне сказали, что в Тюмени в этом учреждении это нормальная практика. Якобы, заявления от потерпевших, которые выжили, регистрируются постоянно. Да я и сама читала статью, в которой говорится, что после происшествия с Кириллом в этом СИЗО повесился начальник налоговой. Вообще я стараюсь не заводить эту тему с Кириллом, потому что, когда его начинаешь спрашивать, он плачет и говорит, что все расскажет отцу.

Корр.: То есть ему есть еще что рассказать?

О.Ю.: Видимо, да.

Корр.: Как происходит расследование этого происшествия?

О.Ю.: Никак. Депутат Э.В. Исаков сделал запрос в окружную прокуратуру, она в свою очередь обратилась в Тюменскую, откуда прислали просто отписку. Можно я зачитаю?

Корр.: Да, конечно…

О.Ю.: То, что прислали из окружной прокуратуры: «Ваше обращение, поступившее от депутата Исакова о несогласии с приговором Югорского суда в отношении сына, рассмотрено. Вина Антонова Кирилла в совершении преступления подтверждена его показаниями… и иными доказательствами, которыми судом дана надлежащая оценка в приговоре. Действия квалифицированы правильно. С учетом данных личности осужденного, а также полученной им травмы судебная коллегия смягчила назначенное наказание». Заметьте,здесь говорится о травме, а в ответе тюменского прокурора, что произошел несчастный случай - остановка сердца.

Корр.: Ну Вы-то намерены добиваться наказания виновных?

О.Ю.: Честно говоря, я боюсь. Мне страшно. Если что-то произойдет со мной, то с кем останутся мои дети? А у меня один лежачий и вторая маленькая. Для меня сейчас главное - не найти виновных, а выходить Кирилла.

Корр.: За этот период, наверняка, были публикации в СМИ, какие-то достоверные, какие-то не очень. У Вас есть возможность развенчать появившиеся слухи и мифы.

О.Ю.: Да, действительно,слухов было много. К примеру, говорили, что от Кирилла якобы требовали деньги. Это не так. Он ко мне за деньгами не обращался. Вы знаете, меня больше удивило и огорчило не это, а то, что под предлогом помощи и сочувствия некоторые журналисты получали от меня информацию, а потом, искажая ее, делали сенсацию.

Корр.: Ольга Юрьевна, в чем Вы и Кирилл сейчас нуждаетесь? И как Вам можно помочь?

О.Ю.: Банально – в деньгах.И срочно нужен тренер ЛФК. Знаю, что такой есть в Советском. Но проблема в том, что он в соседнем городе, и его услуги платные. А я сейчас не работаю, и пока ни у сына, ни у меня не оформлена группа инвалидности. Платить нам нечем. Для тех, кто может помочь, номера банковских карт для перечисления средств: 5206 3402 2307 6564 - Ханты-Мансийский банк - Антонова Ольга Юрьевна,
4276 6700 2183 1465 - Сбербанк - Антонов Кирилл Владимирович. Также со мной можно связаться по телефону 8-922-757-4615.

Корр.: А по прогнозам Кирилл будет ходить?

О.Ю.: Врач в Сургуте сказал, что никаких прогнозов не даст, ни плюсов, ни минусов. Но я как мать, конечно, надеюсь на лучшее.

Корр.: В завершение разговора у Вас есть возможность поблагодарить тех, кто помогал и помогает Вам.

О.Ю.: Огромные слова благодарности, в первую очередь, врачам, особенно врачу-реаниматологу, благодаря которому мой сын жив! Спасибо всем, кто был и есть рядом, кто помогает нам. Простите, что не перечисляю всех поименно, неравнодушных людей, действительно, много. Еще раз спасибо всем вам, и пусть хранит вас бог!

Будем надеяться, что худшее позади и Кирилл окончательно пойдет на поправку. Что же касается восстановления справедливости и наказания виновных, увы, надежд мало. Хотя, может, кто-то считает иначе? Что ж, время покажет.   

С. Петренко