Пару месяцев назад представители предприятия «Югорскремстройгаз» сопровождали гуманитарный груз в разрушенную войной Южную Осетию. Сегодня об этой поездке рассказывает один из участников той гуманитарной миссии, председатель профкома предприятия «Югорскремстройгаз» Эдуард Легков.

Корр.: Эдуард Александрович, начнем, пожалуй, с предыстории вашей поездки. Почему было принято решение сопровождать груз в Южную Осетию, а не просто отправить его по назначению? Так было бы, наверное, проще и безопасней.

Э. Л.: Знаете, не проще. Дело в том, что мы сразу же решили, что адресная помощь пострадавшим должна поступить прямо по назначению, тем, кто наиболее в ней нуждается. Значит, наше участие в поездке было необходимо.

Корр.: Какой груз везли?

Э. Л.: Самый необходимый - строительные материалы и деньги, потому что впереди зима, в республике разрушено много домов, нужно будет восстанавливать жилища. Мы везли оконные и дверные блоки, шифер, стекло и т. д.

Также все трудящиеся нашего общества внесли посильный финансовый вклад в это благородное дело, кто сколько мог. К делу подключились и деловые партнеры предприятия, поставщики. Спасибо всем, кто откликнулся!

Корр.: Когда поездка состоялась?  

Э. Л.: В двадцатых числах сентября. Помню, что у нас было уже прохладно, а там - тепло.

Корр.: Каким образом добирались?

Э. Л.: Сначала скажу, что я был там вместе с заместителем генерального директора предприятия по социальным вопросам Константиновым Александром Леонидовичем. Добрались без проблем: сначала до Москвы долетели, потом из Москвы до Владикавказа. Владикавказ – столица Северной Осетии, то есть наш российский город. Там нас встретили наши друзья, было предоставлено транспортное средство, тем самым обеспечена свобода и безопасность передвижения. Уже на следующий день мы поехали в Цхинвал, это километров семьдесят от Владикавказа, по горным дорогам, через тоннели…

Корр.: Рокский тоннель проезжали?

Э. Л.: Конечно. Он представляет из себя четырехкилометровый тоннель, который, по сути, разделяет Южную и Северную Осетии. С одной стороны, это административный объект, с другой стороны, я бы даже сказал, что это зона географического разделения двух республик, потому что за перевалом растительность, например, уже отличается. Сам тоннель серьезно охраняется с обеих сторон нашими войсками, так как имеет стратегическое значение, от военных действий не пострадал и находится в очень хорошем состоянии.

Корр.: Какие впечатления остались от посещения Цхинвала?

Э. Л.: На весь город - две кафэшки, которые будь они в Югорске, никогда бы не получили разрешение СЭС на обслуживание населения. Тем не менее, кушать хотелось, поэтому поехали к одной из них, там - комиссия ОБСЕ – кафэшку закрыли, поехали ко второй – мест нет. Ну, худо-бедно, поели потом там.

Корр.: Сколько времени заняло ваше путешествие на Кавказ?

Э. Л.: Вообще, мы собрали приличную сумму денег и посчитали целесообразным ее с собой не брать. Я послал почтовый перевод на свое имя через Сбербанк во Владикавказ, мы туда прилетели в пятницу, снять сразу такие деньги проблематично – сумму нужно заказывать, нам сказали, что деньги получить мы сможем только во вторник. Чтобы не терять время впустую, в субботу, на следующий день после приезда, решили познакомиться с администрацией Цхинвальского района, с администрацией тех сел, которым было принято решение оказать помощь…. Где-то неделю мы были на Кавказе. 

Корр.: Почему вы решили помочь селам, ведь наибольшим разрушениям подвергся Цхинвал?

Э. Л.: Да, решено было помочь селам Тбет и Хетагурово. Почему? Ну понятно, что Цхинвал – столица Южной Осетии, поэтому Москва, Евросоюз, различные международные и  общественные организации помогут разрушенной столице и без нашего участия, а маленькие села, как обычно, останутся в стороне. К тому же, грузинские войска заходили в Южную Осетию именно через эти села.

Корр.: Вспомните Ваши первые впечатления от того, что увидели в послевоенной республике.

Э. Л.: Что касается Цхинвала, то там все строения в разной степени разрушены. Это на самом деле впечатляет! Знаете, как на фотографиях разрушенного Сталинграда - стоит коробка пятиэтажного дома, а внутри вообще ничего нет. Эта картинка до сих пор находится у меня перед глазами. Десятки сожженных машин подбитой бронетехники, оторванные башни танков, воткнутые стволами в землю, – и это все в мирное время! 

В селах тоже пепелища, хотя не в таких масштабах.

Корр.: Судя по всему, все увиденное произвело на Вас сильное впечатление?

Э. Л.: Да, более чем. Казалось бы, двадцать первый век на дворе, искусство дипломатии отточено до совершенства, странам и народам ничего не стоит договориться между собой на различных уровнях, человечество накопило колоссальный опыт международных отношений. Откуда это варварское стремление истребить целый народ?! При этом, понимаете, это ведь не чужие нам люди - люди, говорящие на русском языке. Я не могу этого понять!

А разрушения просто чудовищные. Там в селах строения расположены таким образом, что танк может бить по ним прямой наводкой, что собственно и происходило. Вообще, дикость произошедшего просто не укладывается у меня в голове! Это трудно передать словами, просто не должно такого быть. Не должно!

Корр.: Насколько впечатления увиденного совпали с тем, что Вы ранее видели по телевизору?

Э. Л.: На мой взгляд, российские СМИ, в отличие от иностранных, более объективно описывали этот военный конфликт и его трагические последствия. Так что, когда я приехал в республику, картинка, что называется, совпала. Это впечатление усилилось еще больше после общения с селянами. Например, по официальной версии нападение на республику началось 8 августа, на самом деле все произошло раньше - 5 августа. Как селяне рассказывали нам, перед событием грузинские власти провели амнистию, то есть выпустили из тюрем уголовников. Вооруженные грузины вошли в южноосетинские села совершенно свободно, ставили крестики на домах, которые им очень нравились, угоняли скот, забирали хорошие автомобили. Жители сел, предположив, чем все это может закончиться, стали эвакуироваться, поэтому погибло их не так много, как в столице. Так мы помогли местной жительнице Ларисе Кибисовой, многодетной матери, имеющей 11 детей. В период описываемых событий она и 8 ее детей пошли через горы в Северную Осетию, оставшиеся 3 взрослых сына остались воевать в народном ополчении.

Корр.: В продолжение темы телевизионного освещения тех событий: из выпуска новостей складывалось впечатление, что многострадальную республику просто завалили гуманитарной помощью со всего мира. Южная Осетия – это ведь маленькая республика и Цхинвал – маленький город, а нам показывали армады грузовых самолетов, которые садились и взлетали беспрерывно. Что так и было, действительно каждый житель республики получил гуманитарную помощь?

Э. Л.: Нет, если у кого и сложилось такое впечатление, то оно неверное. Я ничего такого не видел. Да, разговоров и обещаний было, действительно, много. До нас в одно из тех сел, в которых мы были, приезжал Г. Зюганов и обещал взять его под патронаж. Люди ждали помощи, зима скоро. В результате получилось так, что груз со стройматериалами из «Ремстройгаза» оказался первой существенной помощью в этом селе. Да, приезжали очень серьезные люди: представители Государственной Думы, представители политических партий, но до тех пор, пока не приехали мы, в принципе, ничего и не было сделано. Единственное на что я обратил внимание - это то, как там развернулась московская строительная фирма «СУ-155», которая уже вела какую-то деятельность, и строители Чеченской республики. А о впечатляющей гуманитарной интервенции я бы не стал говорить, по крайней мере, у меня такого впечатления не сложилось.

Корр.: Если я правильно понял, вы уже на месте определили, кому и как будете помогать?

Э. Л.: Да, на месте, повторюсь, мы для этого и ехали. Не хотелось отправлять гуманитарный груз или деньги на всякие счета. Работали под запись, под ведомость, попросили глав сел составить список наиболее нуждающихся селян. Но в большинстве случаев прямо там принимали решение, кому стройматериалами помочь, если дом разрушен, а кому деньгами, если кто-то из родных и близких погиб или ранен. Помню,  помогли маме съездить в Москву к сыну, который храбро сражался за свое село. Ему руку оторвало, лежит в институте им. Склифосовского в Москве. Как тут не помочь?

Школе помогли в селе Хетагурово. Школа, конечно, тоже впечатлила – танк, по-моему, ее просто расстреливал. Разговорились с директором школы, оказалось, что о Югорске они уже знают, так как в рамках гуманитарной помощи получили учебные пособия из нашего города, причем такие пособия, о существовании которых в этой школе даже не подозревали. Директор была очень благодарна, а мы испытали чувство гордости за свой маленький город.

Корр.: Какое настроение у людей?

Э. Л.: После войны, сами понимаете, настроение у людей не самое лучшее. Республика бедная, хотя жители говорят, что кроме независимости им ничего не нужно. Что касается каких-то политических настроений, то большинство южноосетин видит свое политическое будущее в составе России.

Корр.: А как вас встретили?

Э. Л.: Поначалу с недоверием, как очередных парламентеров. Потом благодарили, слали благодарственные телеграммы в Югорск. Вообще благодарили все, и простой народ, и Президент Южной Осетии. Значит, можно считать, что гуманитарную миссию мы выполнили.

Корр.: Знаменитое кавказское гостеприимство на себе почувствовали?

Э. Л.: Да о чем говорить, если там все друг друга знают по имени-отчеству! Представляете, в селе две тысячи человек, которые лично друг с другом знакомы. Надо ли говорить, что там нет такого понятия, как семейное торжество, на свадьбу, поминки, рождения детей, просто дни рождения приходят все. Тебя приглашают, ты заходишь, а там все сидят, и сразу глава объясняет, кто мы и откуда мы приехали  – и все понятно и не утаишь ничего!

Корр.: Здорово! А гражданские с военными в каких отношениях?

Э. Л.: В мирных отношениях. Мы приехали в субботу, а в воскресенье у них - День независимости. Так вот мы видели репетицию того военного парада, который потом по центральному телевидению показывали. Это не регулярная армия, это ополчение, тем не менее, ходят по городу с оружием…

Корр.: Я имел в виду наших военных?

Э. Л.: Наши солдаты там себя тоже комфортно чувствуют. Все делают профессионально.

Корр.: Иностранных представителей там много было?

Э. Л.: Много.

Корр.: Вы с ними не общались?

Э. Л.: Нет. Во-первых, не наш уровень, во-вторых, цели такой не было.

Корр.: Ну что ж, пожалуй, последний вопрос: в общем, какое ощущение у вас осталось от этой поездки?

Э. Л.: Знаете, я много слышал о гостеприимстве кавказского народа, мы уже говорили с Вами об этом, я предполагал, как оно может быть, но то, что было – это не передать! Все настолько искренно, настолько чисто и великодушно, что просто диву даешься! Казалось бы, бедный народ, у которого промышленности, экономики своей никогда не было, народ, совсем недавно переживший разрушительную войну – с такой душой! Непостижимо! И, конечно, чувство обиды за маленький народ, чувство горького изумления от чудовищной,  безрассудной жестокости политиков, которые сотворили большую трагедию маленького народа.

Корр.: Спасибо.

Э. Л.: До встречи.

                                                                                                                            В. Тихомиров