На прошлой неделе на окраине города Советский состоялся крупный жилищный скандал. Неприятное для районных чиновников происшествие возникло на пороге общежития ЛДК, жильцов которого эти самые чиновники собирались расселить, однако новоселы оказались невеселы.

Вообще ситуация с так называемым общежитием ЛДК банальна и глупа, как некоторые решения чиновников районной администрации, которые много лет назад взяли и заселили полторы сотни сокращенных работников предприятия в их же контору, приспособив ее под общежитие. Люди стали жить там, где когда-то получали зарплату. Но забавного в этом оказалось мало, поскольку перевести помещение из категории нежилого в жилое чиновники-новаторы то ли не могли по закону тех лет, то ли просто забыли. Так или иначе, обитатели комнат лишились элементарных жилищных прав на многие годы вперед. Однако еще более странной выглядит ситуация с пропиской в так называемом общежитии. На момент разворачивающихся событий выяснилось, что у доброй половины жильцов прописки на занимаемой жилплощади вовсе нет, вернее, сорок человек почему-то прописаны в ветхом здании на улице Новая, 1а, которое, к тому же, в настоящий момент является собственностью города, а не района, что делает жилищные перспективы значительной части обитателей скандального общежития еще более призрачными. По еще более странному обстоятельству в некоторых комнатах общежития оказалось прописано до двадцати человек из разных семей. По свидетельству некоторых жильцов общежития засилье в его стенах «мертвых душ» продолжалось много лет и, в общем-то, никого никогда не беспокоило, кроме тех, кто приходил платить за услуги ЖКХ в ЕРИЦ и иногда с удивлением узнавал, что за эти услуги платит кто-то другой.

ИЗ ДВУХ ЗОЛ   

К назначенному времени жильцы общежития на улице Промышленная, 111 стали выходить на улицу, многие вместе с детьми, которые родились в конторе и провели детство в ее широких и длинных казенных коридорах. Ближе к семи часам вечера во дворе появился маленький «Форд», из которого вышла начальник отдела по жилищной политике администрации Советского района И. Шкарина с сигаретой, извинилась и сказала, что нужно подождать Ю. Сухицкого. Позднее на другой иномарке приехал Ю. Сухицкий в светлом костюме и с добрыми намерениями. Осторожно переступая через грязные лужи, Юрий Михайлович поднялся на побитое временем крыльцо, встал под искореженной табличкой с тремя единицами и жестом предложил жильцам подойти поближе. Находившиеся во дворе люди и несколько местных собак приняли приглашение. Едва директор Департамента муниципальной собственности администрации Советского района приступил к изложению благих вестей о великом переселении народа из одного общежития в другое, как животные начали жаловаться на жизнь собачью, громко лая, рыча и подвывая, присутствующие здесь же хозяева псов-дебоширов при этом проявили полное безучастие, как бы давая тем самым понять: «Вот видите, до чего вы нас довели, от такой жизни даже собаки воют». Впрочем, фигуральное выражение «спустить всех собак» для чиновников все же воплотилось чуть позже, к счастью, для них тоже фигурально.

Когда все стихло, Ю. Сухицкий приступил к изложению ситуации. Оказалось, что предприятие «Югра-плит», которое реализует на площадях бывшего ЛДК окружной проект по строительству завода ДСП, собирается купить здание общежития, чтобы снова обратить его в офис. Для того, чтобы расселить жильцов, инвесторы выделили районной администрации сорок миллионов рублей на строительство нового жилья для переселенцев. Естественно, этих средств едва хватило на строительство только двух небольших зданий, естественно, деревянных. Одно из них приспособлено под общежитие, другое - под дом, но опять-таки с малометражными квартирками. Так как нового жилья было построено мало, а общежитие ЛДК - это нежилое помещение, то ни о каком равноценном обмене при переселении по закону не может быть и речи. Это означает, что те, кто жили в общежитии ЛДК на шестнадцати квадратных метрах, и те, кто жили на пятидесяти четырех, независимо от количества членов семьи, переедут на восемнадцать квадратных метров в новое деревянное общежитие или квартиру. Однако во всем этом есть и хорошая новость: после переселения люди становятся обладателями соответствующих жилищных прав, что дает им возможность встать в законную очередь на улучшение жилищных условий и стоять там хоть до гробовой доски.

СЧАТЬЕ ПО ПРИНУЖДЕНИЮ

После того, как Ю. Сухицкий закончил информировать народ о сложившемся положении вещей, И. Шкарина достала списки жильцов, чтобы зачитать фамилии тех, кто до конца сентября переедет в общежитие, а кто в квартиру. Однако желающих поменять шило на мыло или выбрать из двух зол меньшее, в прямом смысле этого слова, не оказалось. Как это у нас часто бывает, первыми бороться с жизненной несправедливостью в лице обозначенных чиновников ринулись женщины. Одна из них со словами: «Что это вы все молчите?», бросилась к крыльцу, на котором стояли чиновники, и стала обвинять их во всех смертных и служебных грехах, сказав, что у них нет совести, что они, как она выразилась: «понабрали квартир да машин, а вот пожили бы в этой сырой холодной общаге - сразу бы поняли людей и стали бы разговаривать с нами на одном языке». Тут к женщине подбежал муж и попытался увести ее в толпу, но она вырвалась, заплакала и уже сквозь слезы выразила свою последнюю надежду: «Как ликвидатор аварии на Чернобыльской АЭС я имею право на нормальные жилищные условия». Однако последний аргумент Ю. Сухицкий опроверг, сказав, что как ликвидатора аварии ее должно переселять федеральное Правительство, а районные власти переселяют ее просто из нежилого помещения в жилое. Народ зашумел, хором стали рассказывать, кто с какого года живет в Советском и в каких жилищных условиях. И. Шкарина попыталась успокоить людей, сообщив, что это временное переселение. «Знаем мы ваше временное, где временное, там и постоянное», - заявил из толпы какой-то знаток жизни. Потом резонно поинтересовался тем, как людей вообще могли поселить в нежилое помещение и почему теперь жильцы общежития  должны отвечать за непродуманные решения чиновников? В ответ Ю. Сухицкий дипломатично предложил не ворошить прошлое, а оценить выигрышное положение сегодняшней ситуации, когда предоставляется возможность переехать в жилое помещение. Тут же из толпы посыпались угрозы обратиться в суд, на что Ю. Сухицкий невозмутимо заметил, что это бесполезно, поскольку другого правового варианта решения этой проблемы нет. «Вы поймите, что за это здание больше сорока миллионов нам не дадут, вот если бы нам сто миллиардов предложили, тогда бы мы купили всем вам по трехкомнатной квартире, но не будет этого никогда», - признался Юрий Михайлович расстроенным жильцам. «Тогда переселите нас не в эти деревяшки, а в нормальные квартиры», - предложили жильцы свой вариант. «Не можем, - снова признался Ю. Сухицкий, - потому что в квартиры на условиях социального найма мы переселяем людей, которые живут в жилых помещениях, а таких очень много».

Вскоре все недовольные, в зависимости от индивидуальных ситуаций, разделились на три лагеря сопротивления: одни не хотели менять большие комнаты на маленькие, например, жить вшестером на 18 кв. м. Они стали убеждать районных чиновников, что такое проживание невозможно. Другие вообще не хотели никуда переезжать, бросать обжитое место и незаконно возведенные гаражи, третьи требовали себе отдельных квартир в домах капитального исполнения. Однако ничего, кроме двух деревянных домов производства «Строймонтажа», чиновники районной администрации предложить не могли ни первым, ни вторым, ни третьим. Тогда некоторые из жильцов пообещали забаррикадироваться в своих комнатах, другие - переселиться, но только в брезентовые палатки, установив их на площади перед зданием районной администрации. Когда страсти поутихли, И. Шкарина и Ю. Сухицкий тоже разделились и пошли в народ отвечать на многочисленные частные вопросы в надежде убедить людей переехать, говоря им: «Возьмите доступное и комфортное жилье». А народ им отвечал: «Не надо нам доступного, дайте нам недоступное или вообще никакого не надо».

«Я вот тоже хотел бы иметь коттедж, но не могу, потому что живу на одну зарплату», - откровенничал Ю. Сухицкий с некоторыми жильцами общежития ЛДК спустя полчаса, когда раздосадованное и обуреваемое мрачными предчувствиями большинство стало медленно расходиться. Вряд ли это кого-либо убедило, но позабавило - это точно.

В. Соболев