Тема дня

07.04.2005 - 06:00

О ХАМСТВЕ, КЛИМАТЕ И КЛЯТВЕ ГИППОКРАТА

Наш собеседник Олег Викторович Быстров, главный врач МУЗ «Советская центральная районная больница»

ДОСЬЕ:

Дата рождения: 20.04.1957

Место рождения: Кировская область, с 1969 года живёт в Югорске, который и считает своей родиной

Образование: высшее. Окончил Тюменский медицинский институт. Специальность ортопед-травматолог

Семейное положение: женат, трое детей

Любимый город: Югорск

Любимая книга: Ф. Углов «Сердце хирурга», сейчас читает книгу «48 законов власти»

Любимый фильм: старые российские комедии, например «Ирония судьбы или с лёгким паром!»

Любимая музыка: инструментальная

Любимое блюдо: рыба в любом виде

«Кому на Руси жить хорошо?»: оптимистам

«Что делать?»: делать то, что ты умеешь лучше других

О РОССИЙСКОМ ЗДРАВООХРАНЕНИИ

СВ: Олег Викторович, наших читателей, безусловно, больше всего интересуют вопросы, связанные с работой местного здравоохранения. Но многие из этих вопросов напрямую связаны с системой здравоохранения в России в целом. На ваш взгляд, как выглядит сегодня российская система здравоохранения?

О.В.: Министерство здравоохранения было ликвидировано ещё в прошлом году. Сейчас у нас есть только министерство здравоохранения и социального развития под руководством Зурабова, который никогда врачом не был и не будет! В Минздраве и соцразвитии осталось всего 4 врача, все остальные — страховщики. Сегодня у нас управляют медициной кто угодно, только не медики. Как говорят в народе: «Учить, лечить и управлять государством могут все!»

СВ: Но у нас не только здравоохранением руководит кто попало…

О.В.: Вы знаете, сейчас, с введением  с 1 января 2005 Федерального закона № 122, и ФЗ 131 («Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ»), который нас только ожидает, всё чаще начинаешь думать: «Ой-ей-ей, что же дальше будет!» Сегодня мне звонит мужчина с Магадана и говорит: «Я знаю, что у вас в Пионерском новый корпус больницы открыли, можно у вас поработать»? И, судя по разговору, я понимаю, что он классный специалист-анестезиолог, с категорией, с опытом работы. Я спрашиваю: «А почему вы к нам хотите приехать? Что случилось?» — «Вы знаете, нашу центральную районную больницу расформировали, сделали участковую больничку, штат сократили — поезжайте, куда хотите». И такая ситуация сейчас по всей стране: существующая система здравоохранения ликвидируется. В первичном звене делается упор на уровень врачей общей практики…

СВ: Но законы есть законы, и мы обязаны их исполнять…

О.В.: Обязательно! Чем мы и занимаемся!

СВ: Вы сказали о врачах общей практики. 16 марта был опубликован приказ Министра здравоохранения и социального развития Михаила Зурабова «О порядке осуществления работы врача общей практики». В связи с этим, в работе местных врачей произошли какие-либо изменения?

О.В.: Мы 3-ий год говорим о введении врачей общей практики. У нас уже работает такой врач в посёлке Коммунистический. В Советском пока нет врачей общей практики, и особого смысла в них до недавнего времени не было. Конечно, если процесс перевода центральных районных больниц в участковые, а участковых больниц в амбулатории будет продолжаться, то такие врачи появятся и у нас.

СВ: А какова основная цель введения врачей общей практики?

О.В.:: Основная цель — разгрузить работу узких специалистов. Сегодня врач на селе берёт на себя до 60% больных (пенсионеров, хроников и т.д.) и освобождает узких специалистов от лишней нагрузки. Другая цель — экономическая, но, сколько можно экономить на здравоохранении!

О СПЕЦИАЛИСТАХ

СВ: Нехватка узких специалистов — очень актуальная для нашей больницы проблема…

О.В.: Думаете, это только наша проблема? Да сейчас по всей стране так!

СВ: Конечно, не только наша, но и наша в частности...

О.В.: А что, по вашему, нужно иметь узких специалистов в каждой деревне?

СВ: Вы что, считаете Советский деревней?

О.В.: Нет, ну что вы! Я говорю о том, что для больниц разного уровня положен разный штат специалистов. Для этого у нас есть определённые нормы.

СВ: А кто эти нормы определяет?

О.В.: Государство.

СВ: И они никак не зависят от вашего личного желания?

О.В.: Нет! В нашей отрасли довольно строгая субординация, есть определённые приказы, которые мы должны исполнять.

СВ: Ну, хорошо. А если переходить на частности. Какие узкие специалисты должны быть в нашей больнице?

О.В.: Я понимаю, к чему вы ведёте, но давайте говорить по-другому. Например, у нас было два ЛОР-врача, и они были загружены. Появился новый ЛОР — Постика. Замечательный врач, шикарный специалист. А теперь больные хотят попасть только к нему.

СВ: Значит, другие не так лечат… Кстати, сами медики в этом тоже  уличены: они ездят за лечением в другие медицинские учреждения при наличии специалистов в собственных больницах…

О.В.: Действительно, больной сегодня имеет право выбирать. Все хотят попасть к хорошему специалисту. А завтра приедет врач ещё лучше, и пациенты встанут в очередь к нему. Этот процесс может продолжаться до бесконечности: с одной стороны, мы никогда не будем довольны тем, что имеем, с другой — к хорошему врачу всегда будет очередь.

СВ: Логика в этом, конечно, присутствует… И как быть?

О.В.: Я не в первом поколении медик, с 5 класса мечтал быть врачом, я имею неплохую репутацию и для меня моя профессия, отношение ко мне пациентов — это главное. Но подобным образом к своей работе относятся далеко не все врачи. Многие думают о другом: как выжить, заработать деньги, прокормить семью.

СВ: А сколько врачей в нашей больнице работает по призванию?

О.В.: Думаю, процентов 30.

СВ: А на сколько процентов укомплектована больница врачебными кадрами?

О.В.: На 61%.

СВ: Чуть больше половины… Это немного. А причины такой некомплектации?

О.В.: Банальные: зарплата, жилье…

СВ: В сравнении с уровнем комплектации больниц на «большой земле», показатель 61% —  это много?

О.В.: Очень! Тем более, у нас большой процент квалифицированных врачей, имеющих категорию, сертификаты. У нас хороший уровень укомплектованности и средним медицинским персоналом  — почти 90%. Раньше было 100 %, но сейчас образовательные учреждения стали очень мало выпускать медиков среднего звена. Акушерок, например, совсем перестали готовить…

СВ: И с чем это связано?

О.В.: Опять же, с финансами. Многие роддома сейчас закрываются. В Тюмени, например, закрыли сразу несколько роддомов, и мы пригласили оттуда к нам акушерку поработать.

СВ: А жильё, зарплата?

О.В.: Жильё — это особый вопрос. На начало 2005 года у нас было более 100 медиков, нуждающихся в жилье. Для решения этой проблемы мы находим разные возможности. К примеру, в прошлом году мы приобрели 2 квартиры для врачей (25% стоимости внесли новосёлы, а 75 — МУЗ «СЦРБ»). 10 квартир купили за счёт средств здравоохранения района и ещё будем приобретать. Решается вопрос о возможной передаче медикам 8-и квартирного деревянного дома. Хочу выразить большую благодарность Андрею Николаевичу Расковалову, который идёт нам на встречу в решении жилищной проблемы.  

СВ: А штат больницы в п. Пионерский полностью укомплектован?

О.В.: На том же уровне, что и у нас. В ней порядка 500 сотрудников. Но по сути, что такое Пионерский? Это небольшой посёлок, в котором нет градообразующего предприятия.

СВ: И с какой целью тогда в этой больнице построили новый корпус?

О.В.: Этот корпус начинали строить ещё в 1989 году, когда  в Пионерском работало очень сильное межрайонное травматологическое отделение. В те времена туда приезжало лечиться очень много людей и с округа, и со Свердловской области. Тогда казалось, что места мало и надо расширяться, вот и заложили новый хирургический корпус. Но времена меняются…

СВ: На данное время, насколько всё это оправдано? Не рациональнее ли сегодня эти средства было бы вложить в нашу районную больницу?

О.В.: С учётом современной реорганизации здравоохранения — рациональнее.

СВ: Получается, что открытие нового корпуса больницы не такая уж и радость…

О.В.: Нет! Это огромная радость! В него перешли работать медики из старых, ветхих зданий.

СВ: Люди из Свердловской области тоже едут к нам. Наши врачи обязаны их обслуживать, если они имеют страховой полис, выданный в Свердловской области?

О.В.: Мы обязаны оказать им экстренную помощь, плановые больные должны лечиться по месту проживания.

СВ: Насколько я знаю, у нас даже югорские полисы не всегда действуют в Советском, и наоборот. Время от времени происходят какие-то шероховатости…

О.В.: У нас нет югорских или советских полисов, есть полиса страховых компаний, а шероховатости создают неграмотные люди.

СВ: То есть вы авторитетно заявляете, что любой человек и из Советского, и из Югорска может пойти хоть в одну, хоть в другую больницу, и никто никаких препятствий ему чинить не имеет права? Не зависимо от того, есть ли в его «родной» больнице нужный специалист или нет? 

О.В.: Да! Тем более, что за оказанные медицинские услуги страховой компании производиться оплата.

СВ: И под этим господин Каданцев подпишется тоже?

О.В.: Я знаю, что Валерий Алексеевич всегда выступает за взаимовыгодное сотрудничество.

СВ: А что за скандальная  история произошла, когда в Югорске сломался аппарат, который делает флюорографию? Почему в Советской больнице не принимали югорчан?

О.В.: Всё очень просто: аппараты одновременно сломались и у них, и у нас. У нас флюорограф работал, но очень хитро…

СВ: Только для советчан…

О.В.: Нет, он работал для всех одинаково, но не на полную мощность. Дело в том, что аппарат этот цифровой, работает как компьютер. А в компьютере, сами знаете, программа просто может зависнуть. Что и произошло. И мы были вынуждены резко снизить нагрузку, поэтому принимали только экстренных пациентов, тех, кому надо было срочно сделать снимок, а плановых больных не принимали.

СВ: Но определённые ощущения недопонимания всё же витали, поскольку на телеканале «Норд» всё это было представлено несколько в другом свете…

О.В.: Да, большая беда многих СМИ в том, что очень часто, не разобравшись в ситуации, они озвучивают неверные сведения…

СВ: Извините, я заступлюсь за коллег, потому что об этом в сюжете говорил не корреспондент, а специалист из больницы.

О.В.: Это озвучил рентгенолог югорской больницы. И непонятно, почему корреспондент ИКТЦ «Норд» не задал аналогичный вопрос рентгенологу из МУЗ «СЦРБ». Сюжет получился односторонним.

О САМОМ НЕОБХОДИМОМ И НЕ ТОЛЬКО

СВ: Я знаю, что к нам сейчас очень часто приезжают узкие специалисты, которые  ведут приём 2-3 дня. Попасть к ним могут далеко не все желающие. Почему бы не увеличить срок их пребывания?

О.В.: Если вы имеете в виду специалистов, приезжающих к нам в больницу из окружных и областных клиник, то пациенты на приём записываются заблаговременно, а если «залётных» специалистов, которые бывают очень часто, у них цель такова: сбор денег с доверчивых граждан. Приехал такой врач, для пущей важности компьютер привёз, попринимал пациентов, понаставил диагнозов (правильных, неправильных — не известно!), уехал и не отвечает ни за что. И все его пациенты толпой идут к нашим врачам, которые должны их лечить и часто, обследуя людей, снимать поставленные диагнозы.

СВ: Наши пациенты тоже ездят в больницы в другие города: Екатеринбург, Тюмень. Насколько это оправдано?

О.В.: У нас центральная районная больница, и мы не можем работать выше своего уровня. А поднять уровень можно, приобретая высокотехнологичное современное оборудование. Я добивался, чтобы в Советской больнице был компьютерный томограф (аппарат для быстрой высокоточной диагностики), также как в Югорской. В цивилизованных странах компьютерный томограф устанавливается с учётом количества населения (на 15-40 тысяч — один томограф). В нашем районе проживает 45 тысяч людей, но Департамент здравоохранения округа отказал нам в приобретении компьютерного томографа: «Есть в Югорске, обращайтесь туда!» Но в тяжёлых случаях, когда необходимо экстренно поставить диагноз и решить вопрос об оперативном вмешательстве, до соседнего города больного можно не довезти…

СВ: И сколько стоит такой аппарат?

О.В.: Такой аппарат среднего класса стоит около 20 миллионов рублей.

СВ: Недёшево…

О.В.: Но жизнь даже одного человека, я думаю, стоит дороже. К тому же, у нас были субвенции из округа и гораздо больше. Тут не в деньгах дело….

СВ: То есть, отсутствие нужной аппаратуры это одна из причин, почему люди едут куда-то?

О.В.: Да. Во-вторых, не все узкие специалисты есть, в-третьих, не каждый, имеющийся специалист того уровня, который должен быть, в-четвёртых, даже я, специалист со стажем, не стесняюсь посылать своих пациентов к другим врачам, если я уверен в том, что это необходимо. И я никогда не задумывался над тем, как буду при этом выглядеть. Наоборот, если я не послал, а знаю, что должен был это сделать, я себе этого не прощу. Другое дело, когда человек сам по себе куда-то уезжает. Это уже его право.

СВ: Но о наших врачах в центральных больницах не очень хорошая слава: они показывают себя как непрофессионалы. И зачастую врачи в Екатеринбурге говорят: «А, вы опять из Советского!»…

О.В.: Знаете, когда я работал в институте Илизарова, туда очень много людей приезжало и из глубинки, и из центральных районных больниц, но хоть бы раз у меня возникла мысль, что врачи там хуже! Это просто говорит об уровне интеллекта тех врачей, которые делают подобные заявления!

СВ: Вы сказали, что больнице нужен томограф, а в чём мы ещё особо нуждаемся?

О.В.: Нам очень нужен роддом. Родильное и гинекологическое отделения сейчас находятся внутри хирургического корпуса, а должны быть в отдельном здании.

 СВ: А насколько у нас сегодня «закрыты» вопросы стоматологии?

О.В.: Что вы имеете ввиду? У нас сегодня стоматология бесплатная. И мы лечим очень много льготников, за которых платит государство. Предполагается, что взрослая стоматология со следующего года будет платной. Не знаю, насколько у людей хватить денег «закрыть» свой рот. У нас население сейчас не очень богатое — мы на 21 месте из 22 территорий округа по уровню доходов.

СВ: Но что из всего перечисленного самое главное: роддом, томограф или что-то ещё?

О.В.: Ещё к 2001 году была готова вся проектно-сметная документация и определено место для строительства патологоанотомического отделения (морга). Вы видели, какая у нас сегодня патоанатомия?

СВ: Вы знаете, пока что нет…

О.В.: Ну что вы! Зайдите, пока живы, потом ничего не увидите. Этот закуточек находиться в хозяйственном корпусе, за стенкой от пищеблока. Холодильник на 2 трупа, а их бывает 13-15 одновременно. Знаете, особенно впечатляюще это смотрится летом, когда вокруг летают жирные мухи. Трупы сейчас некуда даже положить, не говоря уже о том, чтобы оказывать ритуальные услуги. Сейчас мы не можем ни родиться, не уйти в мир иной по-человечески.

СВ: Значит, главное сейчас  это морг?

О.В.: Даже не столько самое главное, сколько то, что может быть построено в первую очередь. Но для этого необходимо открыть финансирование на уровне округа. К строительству этого объекта уже всё подготовлено. Следующим, я думаю, будет роддом.

СВ: А можно провокационный вопрос? Вы сказали, что у нас нельзя ни родиться, ни умереть по-человечески. Если бы была только ваша воля, какой бы из этих двух вопросов вы закрыли в первую очередь?

О.В.: Роддом. Ведь роддом — это не только дети, это ещё и мамы. И даже папы, которые хотят присутствовать на родах.

СВ: А это можно?

О.В.: Конечно, если бы был новый роддом.

СВ: В принципе, всё о чём вы сказали, это из разряда «хорошо бы». В  целом, необходимое для работы в нашей больнице есть, и в сравнении с «большой землёй»…

О.В.: …даже не сравнимо лучше! Лекарства, какие хочешь и сколько хочешь, кормят 5 раз в сутки...

СВ: Кстати, нас просили передать большое спасибо за то, как кормят в больнице…

О.В.: Питание для больных людей, действительно, очень важно. Лечение начинается с хорошего питания.

СВ: Вот мы сейчас с вами говорим о таких глобальных вещах, как роддом, томограф за 20 миллионов. А когда мы в прошлом году проводили благотворительную акцию: «А просто так!», оказалось, что в детском отделении больницы не хватает таких простых вещей, как детские кроватки, стульчики…Как так?

О.В.: Спасибо за обозначенную проблему. Но этот вопрос должен был мне задать заведующий детским отделением. Я в ближайшее время постараюсь её решить.

О НАБОЛЕВШЕМ

СВ: Из нашей предыдущей беседы понятно, что нам не хватает площадей, специалистов, аппаратуры, ремонта. Это понятно. Но объясните другое: почему в нашей больнице люди очень часто встречаются с хамством?

О.В.: Скажите, а разве с хамством и невежеством люди только в больнице сталкиваются?

СВ: Нет, конечно…

О.В.: Это уровень нашего общества. Почему больница должна отличаться?

СВ: Потому что, когда человек больной, он воспринимает всё  более остро. А врачи немного другие люди, чем все — они же давали клятву Гиппократа…

О.В.: Лучше бы вы это не говорили!

СВ: Почему?

О.В.: Потому что это редчайшее заблуждение! Вы когда-нибудь эту клятву читали?

СВ: Нет. Я только знаю, что есть 2 клятвы клятва врача и клятва Гиппократа.

О.В.: Да, есть клятва российского врача и клятва Гиппократа.

СВ: И в чём же наше заблуждение?

О.В.: Эту клятву, действительно, когда-то написал Гиппократ, но в нашем советском обществе она была интерпретирована по-своему. Насколько я знаю, истинная клятва начиналась со слов: «Каждый врач должен жить достойно!», то есть, в первую очередь, поднималась планка доктора, отношение к нему. Настоящий врач никогда не должен жить в нужде и думать, а хватит ли у него денег содержать свою семью или он должен работать на полторы-две ставки… И при этом вы хотите, чтобы он всегда был вежлив, добр и внимателен. К тому же клятву Гиппократа дают студенты первого курса. Я как сейчас помню: нас собрали в зал человек 350 первокурсников, самый умный студент читает эту клятву, все остальные повторяют. А самое интересное, что к концу 6 курса из этих 350 человек остаётся не больше половины. А все остальные сейчас работают строителями, журналистами, бухгалтерами… И все они принимали клятву Гиппократа. И мне не понятно, когда мне говорят: «Ты принимал клятву, ты должен!» Я никому ничего не должен! Это может быть мне кто-то очень много должен за то, что мои сотрудники работают в таких условиях…

СВ: А больных по блату вы принимаете и разрешаете ли это делать другим врачам?

О.В.: Ко мне ежедневно обращается 2-3 человека, которые не могут попасть к специалисту. И, если я вижу, что у человека действительно экстренная ситуация, то помогаю. Но никогда не делаю это в ущерб другим.

СВ.: А медработники на самом деле должны обслуживаться вне очереди?

О.В.: Я думаю, что если заболел врач, то другой врач просто обязан в первую очередь поставить на ноги именно его, чтобы этот врач тоже мог кого-то лечить.

СВ: А что вы скажете насчёт очередей?

О.В.: Не делайте из этого проблему! Мы каждый день стоим в очередях: к нотариусу, заплатить за коммунальные услуги… И я тоже в этих очередях стою и не возмущаюсь. К примеру, когда я веду приём, мне полчаса на одного пациента надо, как минимум. Конечно, бывают случаи, которые можно решить и за 5 минут, но иногда и 30 минутами не отделаться. Ведь к каждому человеку нужен индивидуальный подход! Профессия врача  —  творческая профессия. Врач лечит не болезнь, а человека, поэтому, чтобы поставить диагноз, надо знать его анамнез, выяснить, какие лекарства человек переносить, а какие нет, сделать назначения. И всё это зафиксировать документально. Наверное, поэтому у добросовестного доктора и возникают очереди на приём. Но я ещё раз хочу подчеркнуть, что люди, нуждающиеся в экстренной помощи, не должны стоять в очередях в поликлинике. Они должны заходить либо без очереди, либо вызывать скорую помощь, либо обращаться в приёмный покой больницы. А для истинных ценителей здоровья, проблем с очередями, я думаю, вообще не должно быть.

СВ: Как загадочно это звучит. Что вы имеете ввиду?

ОВ: Скажите, а вы много занимаетесь своим здоровьем?

СВ: Ну…

ОВ: Вот, вам сразу не интересно! Сейчас почему-то все свои болезни свешивают на врача. А ведь сначала мы сами делаем всё, чтобы стать больными. Я всегда спрашиваю у своих пациентов, а как они живут? И в основном у всех одинаковая схема. Если это женщина, то она встала, отвела детей в садик, пошла на работу, посидела за компьютером, пришла домой, приготовила ужин… В выходные — генеральная уборка. И всё. Получается, что мы собой практически и не занимаемся. Я очень занятой человек, но ещё не было утра, чтобы я не сделал зарядку. Это ведь не просто зарядка, а физическая культура. Человек должен быть культурен во всём.

СВ: После определённой «инъекции» таких аргументов, можно в какой-то степени согласиться с тем, что в том, что мы болеем, есть доля нашей вины. Но всё это с вашей стороны напоминает позицию многих чиновников: мы сами по себе, а вы сами по себе. И в том, что у вас проблемы только ваша вина…

ОВ: Каждый из нас, в первую очередь, сам должен отвечать за своё здоровье, знать свой организм и прислушиваться к нему. Тогда мы меньше будем ходить в больницу. Я думаю, вы тоже слышали историю об американце, который, дожив до пенсионного возраста, превратился в полную рухлядь и встал перед выбором: или заниматься собой, или покупать белые тапочки. Он решил бороться и стал делать только то, о чём просит его организм. Он погиб, катаясь на виндсерфинге, в возрасте 95 лет. При вскрытии обнаружилось, что его организм был как у 40-летнего мужчины…

СВ: Значит можно жить, не отказывая себе ни в чём, а на пенсии заняться своим здоровьем?

О.В.: Я говорю сейчас о другом — надо всегда прислушиваться к своему организму. А заняться своим здоровьем никогда не поздно. 

СВ: Вы знаете, у нас получился такой интересный, витиеватый и содержательный ответ на вопрос об очередях. Но мне что-то подсказывает, что не все читатели нас поймут…

О.В.: Всё, что я вам сейчас говорил, я пытаюсь внушить практически каждому больному, приходящему ко мне на приём.

СВ: Охотно верю. Но люди не хотят жить долго, они хотят жить хорошо. А вокруг столько соблазнов, никто не пропагандирует здоровый образ жизни…

О.В.: Да. Сейчас никто не заинтересован в том, чтобы люди были здоровыми. Я говорю сейчас не о медиках, а о тех, кто делает на соблазнах деньги…

О КЛИМАТЕ

СВ: Но ведь здоровье человека зависит не только от него самого, но и от окружающей среды. У нас принято считать, что север с точки зрения климата очень неблагоприятная территория…

О.В.: Я категорически против этого мнения. Продолжительность жизни человека, его здоровье — это не столько климат, сколько гены, образ жизни.

СВ: Всё это понятно, но как климат влияет на человека?

О.В.: Если сейчас сюда приедет жить африканец, то ему будет плохо, как и северянину в Африке.

СВ: Но ведь люди уезжают отсюда на «большую землю» и считают, что там им будет лучше.

О.В.: Может быть, но далеко не всем. Люди часто сами придумывают себе болезни. Вот говорят, что у нас тут кислорода нет, дышать нечем… Ничего подобного! Кислорода у нас тот же 21%. Кстати, воздух у нас замечательный: загрязняющих атмосферу предприятий нет, радиационных захоронений тоже, кругом хвойные леса. Шикарный воздух!

СВ: А давление?

О.В.: Ерунда! Я не принимаю такие вещи. Да, действительно, неблагоприятные факторы здесь есть, но это не воздух.

СВ: А что?

О.В.: У нас мало солнца, мы длительное время ходим в одежде и получаем недостаточно количество солнечных лучей, поэтому у нас часто ослаблен иммунитет. Недостаток солнечных лучей можно компенсировать, выезжая каждый год на юг, посещая солярий, принимая витамины. На севере можно жить и работать, а на юге — отдыхать (если это не противопоказано).

О СТРАХОВОЙ МЕДИЦИНЕ

СВ: Почему сейчас, ложась в больницу, надо подписывать какие-то документы? Раньше этого не было…

О.В.: Потому что раньше правовые вопросы в здравоохранении не были столь актуальны. Раньше больной приходил к врачу, и он ему верил. А сейчас, если пациент не подпишет бумаги, врач не имеет права сделать ни одной манипуляции.

СВ: Почему тогда врачи не любят объяснять, что это за бумаги и очень болезненно относятся к расспросам пациентов?

О.В.: Это происходит в силу того, что не все врачи владеют правовыми знаниями и до сих пор хотят работать по старинке. Но в таких ситуациях, если доктор вам ничего не разъяснил, вы всегда имеете право ничего не подписывать и обратиться к руководителю. И в следующий раз этот врач всё будет объяснять. Но думаю, врач и пациент, если захотят, всегда могут найти общий язык и без привлечения начальства...

СВ: Получается, что только пациент всегда должен быть вежлив и предупредителен…

О.В.: Вы отчасти правы, поднимать надо не только культурную планку врачей, но и пациентов. А вообще, если вы интересуетесь правовыми вопросами здравоохранения, то пока закона о здравоохранении у нас нет. На сегодня издано очень много приказов, которые защищают только интересы больного, а врача ставят в абсолютно бесправные условия. На сегодняшний день врач имеет право только лечить и ничего другого! И юристы сейчас на этом делают очень много дел! Попробуй врач только сделать что-то не так — сразу же фабрикуется дело. Вот я — врач. Неужели я могу сделать что-то во вред больному??!

СВ: Вы, может быть и нет, но, судя по опыту, другие могут…

О.В.: Да, бывают люди, пришедшие в медицину случайно. Но ведь дело в другом: всё, что происходит негативного в нашей жизни, на мой взгляд, идёт от нищеты. От нищеты духовной, материальной… Придумали страховую медицину, но она работает только в развитых странах, ведь за неё кто-то должен платить. А платить может только тот, кто имеет деньги. И в развитых странах сейчас есть медицина для богатых и для бедных. В Америке, например, 18% ВВП идёт на страховою медицину (у нас 2, 8%!). Но американцы  всё равно недовольны своей медициной. Почему? Потому что страховщик не заинтересован тратить много на лечение. То есть полис там выдаётся с очень большими оговорками (по времени действия, по перечню заболеваний, оказанию услуг и т.д.). Для бедных медицина там совершенно другая. У нас была когда-то самая лучшая модель медицины — профилактическая, которую создал врач Семашко. Ни у кого такой не было! Об этом и американцы говорят. Но если мы сейчас кинулись в дорогую страховую медицину, от которой развитые страны уже пытаются отказаться, то теперь нам надо и относиться к медицине соответствующим образом. 

СВ: И что нас сейчас ждёт?

О.В.: С этого года доходы по здравоохранению снизятся примерно на 30 %.

СВ: Где?

О.В.: По всей стране. Например, из-за резкого снижения единого социального налога, из которого формировались средства обязательного медицинского страхования (ОМС). До сих пор было 3 источника финансирования: бюджет, страховая медицина и платные услуги. Сейчас говорят о том, что будет единый источник финансирования — страховая компания (СК). А что такое СК? Это прослойка между больницей и государством. Деньги делают такой оборот, что огромное их количество остаётся в банках и СК. При таком сокращении доходов в здравоохранении, значительно снизится возможность заниматься профилактикой болезней и лечением плановых больных.

О ЮМОРЕ И ОПТИМИЗМЕ

СВ: То есть получается, что мы запускаем  болезни на уровне начального заболевания?

О.В.: Мы многое что запускаем в этой стране, не только здоровье.

СВ: Вы пессимист?!!

О.В.: Нет! Я оптимист! А вот вы — пессимисты (смеётся).

СВ: Мы смотрим с позиции наших читателей. А врачи все циники?

О.В.: Это как посмотреть. То, как мы общаемся между собой, у человека, далёкого от медицины, действительно, может вызвать удивление. Многие говорят, что медицинский юмор — это чёрный юмор, но я так не считаю. Давайте его сравним с милицейским. Не знаю, правда или нет, но мне кто-то сегодня сказал, что на здании линейной милиции написано: «Если ты ещё на свободе, то это не твоя  заслуга, а наша недоработка!» Как вам?!

СВ: Замечательно! Юмор помогает вам в работе?

О.В.: Ещё как! Да и вообще в жизни он помогает. Как говориться, если тебе плохо, заставь другого человека улыбнуться, и самому будет хорошо!

СВ: Или сделай другому хуже и поймёшь, что тебе не так плохо. Смеёмся, конечно.

О ВРАЧЕБНОЙ ТАЙНЕ И МЕДИЦИНСКИХ ОШИБКАХ

СВ: На ваш взгляд, в наших небольших городках, а тем более в посёлках, реально блюсти врачебную тайну?

О.В.: Реально. И сейчас для этого делается очень много.

СВ: А может общество всё же должно знать, кто является носителем какого-нибудь страшного вируса?

О.В.: Я уже говорил, что закон сейчас на стороне больного. И мы не имеем права рассказывать о его болезни

СВ: Кстати, а как у нас сейчас дела обстоят со СПИДом?

О.В.: Неплохо.

СВ: Из ваших уст даже не знаешь, как этот ответ и воспринимать…

О.В.: Показатель не очень высокий (если сравнивать с общим по стране). Появляются, конечно, новые больные, но их не устрашающее количество. Я думаю, порядочным людям можно жить спокойно.

СВ: А с наркоманией у нас как?

О.В.: Было время, когда наркомании у нас действительно не было, а если она сейчас есть, значит это кому-то очень надо… Причём, занимаются этим на таком высоком уровне, что даже говорить не хочется.

СВ: То есть эта проблема искусственно создана, и то, что с ней нельзя справиться чепуха?

О.В.: Полнейшая! С этим можно справиться. Но сегодня, чтобы исправить ситуацию, надо в это дело вложить очень много денег.

СВ: Но можно же наркоманию хотя бы не стимулировать. Есть же в свободной продаже наркосодержащие препараты, наверное, вы в курсе. Что с этим надо делать? Запретить?

О.В.: Я противник запретов, я за разумность. Ведь можно убить и кухонным ножом. Значит, ножи тоже надо запретить? Почему бы не продавать эти лекарства по рецептам.

СВ: Это и имелось ввиду. И насколько это сейчас реально сделать?

О.В.: Это в полномочиях нашей Государственной Думы.

СВ: А у вас бывают медицинские ошибки?

О.В.: Да, конечно. У каждого хирурга есть своё кладбище. Но у плохого хирурга оно большое, а у хорошего — очень маленькое. Совершенства в хирургии, к сожалению, не бывает.

СВ: А как надо относиться к ошибкам медиков?

О.В.: Очень спокойно. Ведь гении тоже ошибаются. Наказывать нужно только тогда, когда человек сделал зло умышленно. Но я в своей жизни никогда не сталкивался с врачом, который бы вредил умышленно. Есть те, которые делают неосознанно.

О РАЗНОМ

СВ: А как вы относитесь к разного рода целителям, народной медицине?

О.В.: Хорошо. Но среди целителей очень много шарлатанов. Истинные целители есть, но их очень мало — один человек на миллион.

СВ: А ваше отношение к рекламе медикаментов?

О.В.: Крайне отрицательное.

СВ: ???

О.В.: Наша реклама чаще всего рекламирует не то, что на самом деле лучше, а то, что надо сбыть.

СВ: А есть препараты, которым можно доверять?

О.В.: Вы знаете, в этой сфере всё так запутано. Как только появляются хорошие препараты, тут же появляются и подделки.

СВ: А система контроля насколько эффективна?

О.В.: Как мы противостоим этому? Ну, во-первых, все аптеки у нас компьютеризированы, и они обмениваются информацией о подделках, во-вторых, аптеки стараются делать закупки только на солидных фирмах, которые могут позволить себе иметь лабораторию для выявления фальсификатов. То есть лекарствам в наших аптеках, в принципе, доверять можно.

СВ: А как вы относитесь к посту?

О.В.: Плохо!

СВ: Почему?!

О.В.: Сейчас объясню. Скажите, сколько уже у нас длиться зима?

СВ: Кажется, что уже год…

О.В.: Да, без солнца и тепла мы живём уже почти 7 месяцев. И за это время при солнечном голодании, при низких температурах, при огромном количестве вирусов, накапливающихся в зданиях, резко падают защитные силы организма. И тут начинается пост… Человеческий организм — это белковое тело, и иммунитет — это белки, поэтому лишаться их очень вредно. Если бы пост начинался сразу, как только закончилось лето, когда мы «запаслись» витаминами, я бы ещё понял. Но в период, когда организм ослаблен, голодать вредно. К тому же, как только заканчивается пост, начинается вторая беда — все начинают объедаться. После этого очень много людей обращаются в больницу…

СВ: А знаете, к купанию в проруби многие медики тоже относятся отрицательно, но констатируют факт, что после купания в больницу никто не обращается…

О.В.: Обращаются! Человек ко всему должен подходить разумно. А суперстрессы для организма — это плохо! Всё зависит от дозы. Ведь и лекарство в большой дозе — яд!

СВ: Вы — атеист?

О.В.: Я — да! Человек, конечно, должен во что-то верить. Но в первую очередь, он должен верить с себя и в свои возможности. Религия — это уход от реальности. Но я считаю, что я ближе к Богу, чем многие верующие — он доверил мне решать, жить человеку или нет, ходить ему или нет.

СВ: Может быть вы не ближе к Богу, а вместо него?

О.В.: Оп-па! А вы знаете, я задавал себе такой вопрос. Логика в этом есть: по-моему, если люди хотят исцелиться, они должны идти ко мне, а не в церковь.

СВ: А медицинские суеверия у вас есть?

О.В.: Конечно, есть! Суеверия нужны каждому человеку, чтобы быстро ввести себя в какое-либо состояние, настроить на что-то. Я говорю себе: «Если будет то-то и то-то, то всё будет хорошо!» И это чистой воды психология: внушение, аутотренинг.

СВ: Но ведь так же вы себя и расстраиваете плохими приметами…

О.В.: Да. Но плохих примет всё-таки меньше.

СВ: А как вы относитесь к сверхсовременным технологиям в области генетики, например, клонированию?

О.В.: Положительно. Но… допустить сейчас человечество до генетических разработок все равно, что дать атомное оружие идиоту. Последствия могут быть непредсказуемы. Это та область, к которой надо подходить только, имея определённый уровень развития цивилизации. Мы пока к этому не готовы.

P.S.: Как обычно, запланированные на беседу с Олегом Викторовичем 2 часа неожиданно превратились в пятичасовой разговор, невероятно интересный и захватывающий. Думаем, он был интересен не только нам, и вы, уважаемые читатели, нашли в подготовленном материале ответы на многие свои вопросы, касающиеся здравоохранения и работы Советской центральной районной больницы.

1196

Комментарии

Добавить комментарий

Размещая комментарий на портале, Вы соглашаетесь с его правилами. Проявление неуважения, высказывания оскорбительного характера, а также разжигание расовой, национальной, религиозной, социальной розни запрещены. Любое сообщение может быть удалено без объяснения причин. Если Вы не согласны с правилами – не размещайте комментарии на этом ресурсе.

CAPTCHA на основе изображений
Введите код с картинки