69 лет прошло с момента Великой Победы над фашизмом, которой предшествовали четыре года страшных мучений. С каждым годом становится все меньше и меньше свидетелей тех жутких времен. Житель г. Советского Николай Алексеевич Любченко один из них. В этом году ему исполняется 95 лет. Сегодня ветеран рассказал о годах сражений и тяготах тех лет, а также поделился своим секретом долголетия.   

ОБЫЧНЫЙ ДОМ НЕОБЫЧНОГО ЧЕЛОВЕКА

Дом Николая Алексеевича и его дочери Лидии Николаевны ничем не отличается от остальных. По нему сразу не скажешь, что здесь живет человек, который прошел Великую Отечественную войну, сражался за мир в нашей стране. Мне почему-то сразу вспомнился дом моего прадедушки, который тоже воевал. От остальных его выдает табличка, которая гласит, что здесь живет, точнее, к сожалению, жил ветеран Великой Отечественной войны.

Отогнав от себя грустные мысли, направилась к дому. Дверь открыла невысокая женщина, как оказалось потом, это дочь Николая Алексеевича Лидия Николаевна. Представилась, меня ждали. «Папа! Папа! К тебе пришли из газеты, - позвала Николая Алексеевича дочь.- Чего ты шапку-то надел?». «Холодно же», - послышалось из соседней комнаты. Прохожу в дом, очень светло и уютно, дышится легко, по полу тянет холодком. Захожу в гостиную, меня встречает невысокий дедушка, опирающийся на трость, в шапке с козырьком. Тронуло: обычно ветераны встречают гостей в парадных кителях со всеми своими наградами, а Николай Алексеевич вышел в обычной одежде (клетчатой рубашке и штанах). Пока он выходил, я огляделась: комната большая, светлая, но мебели немного. Диван, кресло, стенка, стол со скатертью и большой телевизор, явно выделяющийся в этом интерьере. Ветеран поинтересовался, что я хочу от него. Я стала быстро объяснять про материал к 9 Мая. Но меня тут же остановила его дочь: «Надо говорить громко и медленно. Он плохо слышит». Ну да, как же я об этом не подумала… Повторила все сначала. Мы присели на диван, и ветеран, не дожидаясь вопросов, начал просто рассказывать о своей жизни.

СЕКРЕТНАЯ СЛУЖБА

Родился Николай 4 декабря 1919 года в Грузинской ССР, но затем с семьей переехал в Азербайджан, где впоследствии и прожил 70 лет. В 1939 году его призвали в армию. Служил в связи в 174 полку, так что к настоящему боевому оружию доступа не имел. «Не было пушек-мушек. Обыкновенная старинная винтовка - пятизарядка. Мы тогда смеялись: подожди, я заряжу, потом буду стрелять», - вспоминает он. Все шло своим чередом. Так и началась война: «Не было особой паники, только волновались сильно. По подразделениям ходил политрук и предупреждал. Без всякого шума, разглагольствования, демагогии». Служба в связи секретная. Главная ее задача - доставка секретной документации. Николай Алексеевич знал технику, был, как он сам выразился, «немного специалистом», так что ему выделили мотоцикл. На нем и доставлял секретные документы: «Тогда же не было этих карманных телефонов. Где-то стоял большой аппарат, и строчили на нем, но не будешь же его везде возить. Был солдатский телефон, но его редко применяли, потому что нельзя было по нему секреты говорить, противник мог перехватить информацию или просто провода обрезать, чтоб связь оборвать». Поэтому служба в связи была очень важна. Но было трудно, так как доставлять пакеты приходилось буквально наугад. «Примерное направление давали. А вот воинскую часть приходилось самому искать. Но я все находил», - не без гордости рассказывал собеседник.

Затем весь Закавказский военный округ, включая 174 полк, направили в Иран, так как Гитлеру нужна была нефть. Когда пошел разговор о дороге в нефтяную страну, ветеран вдруг стал показывать руками, где что находилось, как на карте, будто все происходит в данный момент перед нашими глазами: «Я как сейчас помню, был хутор Ленинакан на границе с Ираном. Ночью — тишина. А потом как-то незаметно подошли наши танки. Иран находится в горах, там лес не такой, как здесь: кавказский, горный, с мелкими деревьями, но густой. Нас там и попрятали, чтоб с воздуха никто не заметил. Утром рано начался обстрел: «Бах!». Наши начали по домам стрелять, но никто не сопротивлялся, так что мы спокойно прошли границу». Полк побывал в таких городах Ирана, как Мияне, Ардебыль, Тебриз. Спустя 4-5 дней их вернули обратно в Азербайджан. Добирались обратно на поезде: «Долго добирались, с длительными остановками. Оказалось, что впереди шпалы только укладывали, а мы следом». Из Азербайджана двинулись в Грузию, часть разместили в Гаграх.

Николай Алексеевич все возил документы. И вот однажды нужно было доставить пакет с радиостанции, которая находилась за Сухуми, в Гагры: «Я Сухуми уже проехал. И тут не помню, что случилось, как. То ли мина взорвалась, то ли граната. Очнулся в госпитале, пакет не довез. Ничего не понимал, не помнил. Пробоина в голове, рука сломана». Три месяца он провел в эвакогоспитале. После выписки дали документ, который гласил, что он не пригоден к службе. Но Николай Алексеевич все равно решил вернуться в свою часть. Нашел ее там же, в Гаграх. После этого приехали «покупатели», которые отбирали какую-то группу. Его выбрали, но на медосмотре срезался: «Мне сказали, чтоб я руки вытянул. Вытянул, а на запястье большая шишка. Все, сразу отпустили. Остался». Затем «покупатели» приезжали еще раз, но в части, по словам ветерана, остались одни инвалиды. Тогда всех собрали и перевезли в Тбилиси, сформировав 121 полк связи. Там Николаю Алексеевичу опять дали мотоцикл: «Так я всю войну ездил, возил пакеты. Тяжело было, ведь военно-грузинская дорога – хребет». В общей сложности так проработал семь лет. Ветеран уверен, что его служба не прошла зря: «На войне же не все стреляют, убивают. Это комплекс. Один стреляет, кто-то подает, кто-то привозит, кто-то доставляет».

БОГАТЫЙ ЧЕЛОВЕК

После войны надо было искать документы. При себе ничего не было. Единственное место, где они могли сохраниться - госпиталь. Ветеран писал туда два-три раза, но ответа не было. Спустя какое-то время в военкомате сообщили, что госпиталь был эвакуирован на территорию РСФСР. Николай Алексеевич стал писать туда: «Я так и описывал в письме, что был там в осеннее время, потому что мне носили мандарины, которые бывают только осенью». Через некоторое время документы все-таки выслали.

Затем он вернулся в Азербайджан в районный городок Закаталы. «Азербайджан пострадал не от немецкой пули, а от нищеты. Ничего не было», - вспоминает с грустью ветеран. Надо было искать работу: «Меня буквально затянули работать шофером начальника МВД. Два года я его возил, но потом избавился от этого занятия, так как платили мало». Потом устроился возить горючее. «Там от души работал, долго. Дали Орден Трудовой Славы первой степени», - продолжил свой рассказ собеседник.

Разговор плавно перешел к обычной жизни. «В Азербайджане женился, дети родились. С одной дочкой здесь живем, другая - в Тбилиси. Сын был в Кургане, но умер. Здесь два внука, в Кургане два внука. В Краснодаре две внучки, есть и правнуки. В общем, я не бедный человек, в этом смысле богатый, - подытожил ветеран. – Ну, что еще Вам от меня надо?».

Корр.: Николай Алексеевич, скажите, как Вы здесь-то оказались?

Н.А.: Сюда приехал не по-дурацки, по ЧП. Жена умерла. Второй раз жениться я не мог, не так воспитан. Остался один: два года, три… Решил приехать сюда к дочке. Я до этого был в Советском, тогда еще в вагончиках жили. Думал все: «Куда она забралась, какой-то заброшенный аул». Дочка меня приняла, так с ней и живем». 

На вопрос, когда лучше жилось, при СССР или после его распада, Николай Алексеевич ответил: «Время-то не стоит на месте, движется. С шести лет я помню, что ничего не было! Коллективизация, раскулачивание проходили очень тяжело. Вот как украинцы и бандера, они же враги, так простой народ и кулаки. А позже, после войны, так сильно поднялся СССР, как тесто на опаре. Изо дня в день: снижение цен, снижение цен, снижение цен. Тогда и деньги-то были недорогие, слабенькие: копейки, рубли. Хлеб белый – 45 копеек. Сахар – 95 копеек за килограмм. Ежедневно лучше, лучше, лучше. Да и сейчас я бы не сказал, что плохо. В магазин зайдешь — на прилавках все, что хочешь. Хотя цены постоянно растут – этим хуже. Но вообще я доволен».

Напоследок решила поинтересоваться у ветерана его секретом долголетия: «Аааааа, вон оно что… Милая дочка, я бы не сказал, что как сыр в масле катался. Всю жизнь я работал, работал и работал, был очень болезненный: и в детстве, и в армии, и сейчас. В роскоши не жил. Так что мой секрет - Бог и медицина». Затем Николай Алексеевич начал сетовать на состояние здоровья: «Я ночами не могу спать - судороги. Ноги пухнут. Уже из комнаты с палочкой иду. Здоровье совсем подводит».

У меня еще остались вопросы, которые надо было задать, но не хотелось мучить ветерана. Было видно, что тяжело дался ему этот разговор.

РОДНОЙ ЧЕЛОВЕК

 «Лида! Лида! Угости девочку чаем», - буквально приказал Николай Алексеевич. Ну как тут откажешься? Накормили меня национальным азербайджанским блюдом «Довга», напоили чаем с вишневым вареньем. За столом Лидия Николаевна разговорилась. Оказалось, что наш долгожитель не всегда был так разговорчив: «В детстве помню, приходил с работы, садился в кресло и читал газету. Мало говорил. Но всегда увлекался политикой, хорошо в ней разбирался. И работал, действительно, много». Да и сейчас Николай Алексеевич без дела не сидит. «Светильник разобрал, все ковыряется. Сын мой приезжал, хотел помочь. А отец ни в какую. Сам, и все! Дома иногда один остается по несколько дней, я ведь все по больницам. И кушать приготовить сам может. А ведь не молодой, в этом году ему исполняется 95 лет», - похвалила дочь отца.Я стала собираться, вышла на улицу, меня переполняли чувства. По дороге в редакцию в голове все крутились его слова «милая дочка». Подумала, а ведь таких, как он, на нашей территории осталось совсем мало: 6 ветеранов проживает на территории Советского района и 15 в г. Югорске.

Материал подготовила Е. Черная