Почему «прямые линии» президента превратились в книгу жалоб на чиновников

Рекордное число вопросов, заданных президенту на 13-й «прямой линии», а главное, их характер – недоступность лекарств и медицины, проблемы в ЖКХ, рост цен, задержки зарплат – говорят не столько о росте доверия к президенту, сколько о росте недоверия к другим органам власти. Лейтмотивом общения народа с главой государства стал призыв «дайте президентское поручение». Иначе проблема так и не решится.

Владимир Путин начал со статистики. По словам президента, в стране растут и рубль, и ВВП, и «зерновых рекордно собрали». Растут также продолжительность жизни и рождаемость — «это главное». И даже «пик проблем» в экономике уже пройден.

Правда, первый же содержательный диалог с фермером Джоном показал, что «это у вас в статистике все хорошо, а у нас все не так». За 10 лет фермерства приехавший в Россию англичанин, по его словам, ни разу не вышел в прибыль, а в этом году и вовсе боится банкротства, так как закупочные цены на молоко ниже его себестоимости.

Дальнейшие конкретные вопросы также показали, что картина жизни в стране далека от усредненной статистики на экране президентского ноутбука.

Производители молока из села Степаново рассказали, что до их малого бизнеса не доходят государственные субсидии по кредитам, а произведенные ими отечественные продукты не доходят до потребителя. Путин удивился: «Почему (субсидии) до малых предприятий не доходят, мне трудно сказать… Посмотрим повнимательнее, с губернатором поговорим».

Елена из Краснодарского края пожаловалась, что на бумаге лекарства из перечня жизненно-важных выделены, а на деле получить их в аптеке — пять наименований для тяжело больного онкологией ребенка — она не может с января, «нет в наличии». Странно, еще раз удивился Путин, «по информации Министерства здравоохранения, все необходимые препараты такого рода закуплены на несколько месяцев вперед».

Рабочие космодрома Восточный доложили, что, несмотря на прямое вмешательство Рогозина, а потом и Путина, они получили лишь часть задолженности по зарплате, которую им не платят с декабря. Путин ответил, что берет этот вопрос под «двойной контроль» и точно знает, что у генерального подрядчика средства есть, они выделены из федерального бюджета, но почему они не доходят до субподрядных организаций, в Москве выяснят в ближайшее время.

С отмененными электричками президент также разбирался в ручном режиме, и все-таки вернулись они не ко всем. Житель Балашова сообщил, что электричка Балашов — Саратов уже год как не ходит — «и на чем детям ездить в школу?»

«Прямые линии» c президентом проходят начиная с 2001 года. С годами формат становился заметно популярнее — все больше вопросов приходило президенту, все дольше он задерживался в студии. В 2013 году Путин отвечал на вопросы граждан в течение почти пяти часов кряду.

Но если изначально подобный формат придумали, чтобы показать символическую открытость власти, возможность прямого выхода на главу государства, когда все другие возможности исчерпаны, то за 15 лет «прямая линия» окончательно превратилась в смесь сеансов психотерапии («через два года все наладится», «пик проблем пройден», «войны не будет») и показательного «чудесного» решения проблем 10–15 счастливчиков из нескольких миллионов зрителей.

Для этих людей достучаться до президента — если не единственная, то самая быстрая и гарантированная возможность решить свою проблему.

Кажется, от этого формата соцобеспечения начал уставать уже и сам Владимир Путин. Весьма заметно желание президента передать часть ответственности на региональный или министерский уровень (установление памятной таблички в память Бориса Немцова — прерогатива московских властей; вопросы, касающиеся ЕГЭ, необходимо решать Министерству образования; с паллиативной помощью должен разбираться Минздрав).

И тем не менее практически все, чьи просьбы он пытался переадресовать, настаивали на личном участии:

— Мне кажется, если вы дадите поручение, проблема решится быстрее.
— Точно совершенно. Поручение будет дано.

Путина все чаще просят если и не дать поручение, то хотя бы публично «выразить отношение», чтобы это отношение непосредственно повлияло на происходящее в стране.

В этом смысле показателен и вопрос журналиста Алексея Венедиктова по делу Немцова о том, почему невозможно допросить подозреваемого гражданина России в одном из субъектов Федерации. Не менее показательно и то, что президент на этот вопрос не ответил, но не удивился, что его задают ему, а не главам СК или ФСБ.

На прошлогодней пресс-конференции Путин заявил: «Ответственность за все, что происходит в стране, всегда лежит на главе государства, и дальше — по ранжиру вниз. И я от этой ответственности никогда не уклонялся и уклоняться не собираюсь».

Вполне логичная фраза для президента страны, если только не понимать ее буквально.

На самом деле руководитель 140-миллионной страны вовсе не должен лично проверять, ходит ли электричка до Балашова, в срок ли выдали зарплату рабочим космодрома и есть ли лекарство в краснодарской аптеке. Он должен стремиться к тому, чтобы система работала без сбоев. Вот только, судя по «прямым линиям», это как раз и не получается. Напротив, вертикаль власти становится все более вертикальной, а горизонтальные отростки заметно деградируют — как на уровне регионов, так и на уровне других ветвей власти.

Во время этой «прямой линии» бегущей строкой на экране шли SMS от зрителей, одна из которых символически выразила суть состоявшегося в четверг диалога президента с народом: «Путин, вышли денег. Тяжело».

Фотография: Дружинин Алексей/ТАСС