Крутое снижение нефтяных цен совпало с очередной серией заявлений российских начальствующих лиц о том, что хозяйственный спад якобы закончен. На самом деле, нам предстоит пережить еще одну волну ухудшения качества жизни и экономических неурядиц.

"Мы считаем, что это, вероятно, нижняя точка, и затем, начиная с третьего квартала, будет некоторая корректировка в позитивную сторону", — так охарактеризовал текущее состояние дел в нашем народном хозяйстве министр экономразвития Алексей Улюкаев. Столь приятный тезис был провозглашен (по случайному совпадению, конечно) именно в тот день, когда нефть стремительно дешевела, приближаясь к $50 за баррель.

Это не первая попытка подвести черту под нашим спадом. О его окончании торжественно объявляли еще в апреле. Вице-премьер Игорь Шувалов сообщил тогда, что движение экономики вниз закончилось, и "пора переходить к повестке развития". Примерно ту же мысль, хотя и в менее конкретных выражениях, несколько раз повторил президент Владимир Путин.

Тот, апрельский, оптимизм руководящих лиц опирался на статистику первого квартала, которая, неожиданно для самого же начальства, оказалась хоть и неважной, но далеко не такой кошмарной, как предрекали публицисты-катастрофисты.

Но в последующие месяцы обнаружилось, что спад вовсе не прекратился. Он даже в чем-то ускорился, и рассуждения о "повестке развития" сами собой смолкли.

И вот опять. Причем источник радости наших руководителей тот же, что и в прошлый раз – новая порция казенной статистики. Признавая, что ВВП во втором квартале был на 4,4% ниже, чем год назад, Улюкаев сообщает, что зато в июне, по подсчетам его ведомства, ВВП (очищенный от сезонных факторов) уменьшился всего на 0,1% по сравнению с маем. Чем не дно спада, предвещающее начало подъема?

Развивая и углубляя этот тезис, наш министр экономических грез предсказал, что в целом за 2015 год снижение ВВП составит не больше 2,8%, а в 2016-м экономика вырастет на 2,3%. Менее легкомысленные госэксперты уточняют, что сам спад, возможно, еще и не совсем иссяк, но его "острая фаза" уж точно позади.

Все эти разговоры про "фазы", "дно" и прочие атрибуты нашего экономического спада немножко напоминают пропагандистское сопровождение коммунистического строительства в Советском Союзе. Сначала объявляли, что социализм (первая фаза коммунизма) "в основном построен". Затем – что он, мол, "построен полностью и окончательно". Потом объявляли о начале "развернутого строительства коммунизма". А впоследствии застенчиво перестали об этом упоминать, но зато заверяли, что "развитой социализм" уж точно достигнут.

Вернемся к действительности. Называть "развитым" наш спад еще не начали, но потребность в этом может возникнуть довольно скоро. Главное даже не в том, что с улюкаевскими цифрами согласны не все (эксперты ВТБ, например, считают, что в июне снижение было довольно внушительным и составило 0,3% по сравнению с предыдущим месяцем). Экономическое оздоровление и преодоление кризиса, если бы таковые имели место, проявлялись бы вообще по-другому. Например, в росте производительности труда, увеличении экспорта неэнергетической продукции, упразднении слабых и подъеме сильных предприятий. Но ведь почти ничего из перечисленного сейчас не наблюдается.

Спору нет, отдельные достижения налицо. Однако — своеобразные. Например, взамен поставлявшихся по импорту европейских сыров стремительно расцвело производство сыров поддельных, фабрикуемых из импортного же пальмового масла. В любой просвещенной стране попытки сбыть такой "сыр" были бы моментально пресечены — как обман потребителей и торговля вредным для здоровья продуктом. А виновные — строго наказаны. У нас же контрольные органы, с опозданием открыв для себя эти факты, обещают внимательно присматривать за фальсификаторами. То есть, в переводе на общепонятный язык, заставить их делиться барышами. Что полностью в духе нашей общественно-хозяйственной системы, которая как раз и служит первопричиной и мотором кризиса.

Но именно сохранение этой системы является главной задачей государственной "антикризисной терапии" в ее реальном, а не пропагандистском исполнении.

Еще в январе главную и, можно сказать, единственную идею этой "терапии" сформулировал министр финансов Антон Силуанов. Ее легко поймет даже сообразительный пятиклассник. Поскольку госдоходы резко упали, надо урезать госрасходы. Если окажется мало, урезать еще раз. И повторять до тех пор, пока концы с концами не сойдутся.

Рано или поздно страна механически приспособит свою жизнь к подешевевшей нефти, даже не увеличив всерьез свою хозяйственную конкурентоспособность, и тогда спад плавно перейдет в тот же экономический застой, который уже был у нас в предкризисные годы. Уровень производства и народных доходов, конечно, будет ниже, чем тогда, зато система сохранит себя. Как видите, все ясно и логично. Именно этот план Минфин с помощью Центробанка и реализует.

Надо отдать должное Силуанову, он предлагал пустить под нож все расходы без изъятия, включая силовые. Это не прошло. И даже наоборот: в первом полугодии 2015-го траты по статье "национальная оборона" были профинансированы с опережением – на 63,3% от годовой сметы, при общем уровне федеральных расходов 48,5% от плановых бюджетных трат на год.

Поэтому всю тяжесть экономии пришлось возложить на рядовых граждан, реальные доходы которых сократились минимум на одну десятую, не говоря об общем снижении качества жизни, вызванном урезанием трат на медицину, образование, городскую инфраструктуру и все прочие потребности.

Поскольку задача сведения расходов с доходами на сегодня далеко не решена (сейчас активно обсуждается новый пакет урезок, включая уменьшение реальных размеров пенсий путем отказа от их инфляционной индексации), то о приспособлении российской экономики к новой нефтяной цене говорить рано. Откуда и следует, что "дно спада" в любом случае еще впереди.

А вот расстояние до этого "дна" напрямую зависит от той цены на нефть, к которой придется приноравливаться. В феврале и марте цена барреля Brent (и близкая к ней цена российской Urals) колебалась между $55 и 60. Затем пошла в рост и к началу мая приближалась к $70. Потом два месяца плавно убывала, и в начале июля составляла $62. И, наконец, за последние недели быстро шла вниз и уменьшилась еще примерно на $10.

Относительно стабильные цены на энергоносители, продержавшиеся полгода, заставили подзабыть о том, что нефть – великий экзаменатор любой российской экономической стратегии.

Если $50 за баррель — действительно всерьез и надолго, это означает, что дорога к "дну спада" будет длиннее и потребует от народа больше жертв, чем предполагалось раньше.

Если же удешевление нефти станет еще более радикальным, то под вопросом окажется уже сама нынешняя российская "антикризисная терапия", придуманная Силуановым и санкционированная Путиным. Расходы на народ можно в несколько приемов механически урезать, но совсем не очевидно, что эту процедуру удастся повторять до бесконечности.

Попытки предсказать нефтяные цены почти всегда проваливаются. Но перечислить факторы, которые на эти цены влияют, можно. Вот главные из них.

1. Производство нефти в США. Предположения, что добыча сланцевой нефти станет нерентабельной и быстро пойдет на убыль, пока не сбываются. Аналитическая служба американского министерства энергетики сначала прогнозировало среднегодовую добычу в объеме 9,2 млн баррелей в сутки, а теперь предсказывает 9,4 млн. Но реально в июле добывалось почти 9,6 млн.

2. Добыча в государствах-нефтеторговцах. С мая по июнь производство нефти в странах ОПЕК выросло на 0,6 млн баррелей – в основном за счет Саудовской Аравии и Ирака. А возвращение на мировой рынок иранской нефти вряд ли станет быстрым, но зато выглядит уже почти неизбежным.

3. Потребности стран-покупателей. Замедление хозяйственного роста в большинстве из них, и особенно в Китае, означает, что спрос будет расти медленнее, чем предполагалось еще недавно.

4. Спекулятивные игры на мировом энергорынке. Политика Федеральной резервной системы США, которая выглядит более жесткой чем раньше, уменьшает возможности спекулятивного раздувания цен на этом рынке.

Все перечисленное подводит к мысли, что в ближайшей перспективе нефти проще дешеветь, чем дорожать. То есть "апрельский" уровень цен ($65-70) представляется для нынешнего года скорее верхней границей диапазона.

Что же до нижней границы, то сколько-нибудь устойчивое падение ниже $40 (рубеж, на котором наша система, по многим оценкам, уже просто не сможет себя сохранить) выглядит не очень вероятным. Через несколько лет совершенствование технологий добычи сланцевой нефти и другие новшества эту вероятность, пожалуй, повысят. Но не сейчас. Однако приспособление нашего корпоративно-паразитического капитализма даже и к пятидесятидолларовой нефти обойдется народу совсем недешево.

Следовательно, пользуясь излюбленным выражением наших официальных прогнозистов, "базовый сценарий" дальнейшего течения российского кризиса – это еще одна волна снижения уровня жизни и экономических неурядиц, если не прямо сейчас, то осенью.

После чего начальствующие лица получат очередную приятную возможность выйти к публике и сообщить, что "дно спада" пройдено.

Сергей Шелин