Тема дня

10.08.2011 - 06:00

СЕЙЧАС МЫ ПИЛИЦИЯ

1 августа закончился очередной этап реформы МВД. Что думают по этому поводу рядовые милиционеры? Как проходила аттестация и как теперь они называются? Почему граждане не любили милицию и полюбят ли полицию? Кто такой «мент», и какая у него зарплата?

 

На все эти вопросы в рубрике «Разговор не для газеты» отвечает местный служитель правопорядка. Конкретное место работы и настоящее имя собеседника пусть остается в тайне, назовем его Михаил.

Корр.: Михаил, скажите, что Вы думаете о переходе милиции в полицию. Каково Ваше отношение к этой реформе?

М.: Я думаю, что эта реформа ничего не изменит. Милиция какая есть, такая и останется, просто название поменяется. Заявления о большом сокращении — это все слова. Сокращают пустые должности. Все, кто работал, так и будут работать.

Корр.: Как вообще происходит аттестация?

М.: Ей больше пугали. Она проходит так: на комиссию вызывают человека, задают ему один вопрос по закону о полиции. Отвечает — аттестован, не ответил — ничего страшного, подготовится — аттестуется. Вот и все.

Корр.: А говорили, что чуть ли не на детекторе лжи будут тестировать каждого.

М.: Это коснулось только начальства, его проверяли основательнее. У рядового состава все происходит гораздо проще.

Корр.: То есть ваше руководство проверили наверху, а оно аттестовывает на месте, «на глазок»?

М.: Да. Если бы была независимая комиссия из управления, то многим пришлось бы туго на аттестации.

Корр.: Почему? Вы же сами говорите, что нужно просто выучить закон о полиции. Думаете, ума не хватит?

М.: Это не так просто. Выучить надо не 2-3странички, надо знать всю Конституцию от корки до корки и весь Закон о полиции. И рассказывать их не своими словами, а слово в слово, как в документе написано, как стих, чтоб от зубов отскакивало.

Корр.: Но ведь это только один этап аттестации, кроме теории еще что-то было?

М.: Помимо знания законов еще нужно сдать боевую специальную и физическую подготовку, но это уже всем автоматом проставили.

Корр.: Кстати говоря, в СМИ проходила информация, что в некоторых городах на аттестации начальство отбирало угодных, неугодных же заваливало. А где-то даже такса объявлялась за прохождение аттестации.

М.: Я такого не слышал. Может быть, есть такса в больших городах, где за все платят и коррупция процветает. Там, где гаишники берут взятки.

Корр.: А у нас не берут?

М.: Да какие у нас взятки?!

Корр.: С коррупцией приходится сталкиваться?

М.: В наших службах этого нет.

Корр.: А в целом?

М.: Поговаривают, что начальство где-то что-то отмывает, болтают всякое, но конкретно я не знаю.

Корр.: Ну хорошо. Не так давно ваше начальство поменялось. Что насчет этого думает рядовой состав, сожалеет?

М.: Нет, что Вы! Наоборот все этого ждали. Еще раньше надо было убрать прежнее начальство. Прежнего руководителя мало кто уважал, потому что он не считал сотрудников за людей, разговаривал свысока, порой матом.

Корр.: А новый?

М.: Про нового еще ничего неизвестно, видно будет. Всем интересно, как он себя поведет. На первый взгляд, человек вроде нормальный, вежливый, культурный.

Корр.: У Вас есть возможность высказать пожелания новому начальству. На что рекомендовали бы обратить особое внимание, где самые слабые места в нашей милиции?

М.: Самое главное, ябы посоветовал бороться, требовать у администрации, округа условий для личного состава. Зарплату повышать. У нас если и повышают, то на бумажке.

Корр.: Из тех, кто сейчас в милиции, какая часть работает по призванию, а какая просто отсиживается, стаж нарабатывает, чтобы раньше на пенсию уйти?

М.: Я думаю, что по призванию работает процентов 20. По правде сказать, не всем удается найти свое место. У многих призвание к одной службе, а место есть только в какой-то другой. Тут, конечно, не до призвания — скорее бы уйти. И так работают многие. Процентов 50. А уж остальные — ни то ни се, я думаю, они вообще не нужны. Если бы из желающих работать в милиции стояла очередь на улице, наверное, еще кого-нибудь бы выбирали. Раньше ведь нельзя было так просто устроиться. Отбор был даже по росту. А сейчас и хромых, и косых, и горбатых — всех берут, даже уговаривают. Судимости нет — вперед. Зарплата нищенская. Вот если говорить о сотрудниках, которые вкалывают сутками без выходных, — это опера, участковые, службы ППС и ДПС, то сержантский состав получает 19-20тысяч. У офицеров побольше выходит — 24-25.

Корр.: Что значит вкалывают?

М.: Взять, к примеру, ППС. У них смена идет с пяти вечера до пяти утра. В пять утра он сменился, пока материалы сдал, пока пришел домой… В девять утра начинаются всякие мероприятия, его опять могут поднять. Он только к двенадцатипридет домой, а ему к пяти заступать. Часто бывает, что вообще ни одного выходного дня за месяц. Если бы это еще компенсировали. У нас ни переработка, ни праздничные, ни ночные не оплачиваются. У оперов 12-15 часов рабочий день — это обычное дело.

Корр.: Вы считаете, что после реформы для милиционера мало что изменится. А для обычного гражданина что-то будет новым?

М.: Сейчас милиционер при задержании должен зачитывать права гражданина о том, что он имеет право на один телефонный звонок (уведомить родственников) и на адвоката. Только вот зачем? Позвонить ему итак дают. А адвокатов личных ни у кого нет — далеко нам в этом плане до Запада. Есть изменения по применению оружия. Раньше при задержании милиционер не мог применять оружие, пока в него не начнут стрелять. Сейчас, если задержанный не поднимает руки вверх, а засовывает их в карманы, можно применить оружие.

Корр.: Если бы Вам дали сейчас возможность что-то изменить в системе, что бы сделали в первую очередь?

М.: Изменил административную практику — гонку за протоколами. Хотя по телевизору все кричат, что палочной системы нет, на самом деле все не так. Эта гонка, наоборот, с каждым годом все растет и растет, требуют перевыполнения плана.

Корр.: Пресловутая палочная система?

М.: Да. От того, сколько протоколов сдано, будет зависеть зарплата. Меньше протоколов — меньше получка. Даже если раскрыл преступление, но бумагу не составил, оно не учитывается. Каждому дана норма протоколов, и ее нужно выполнить, хоть мороз на улице, хоть дождь. Из-за этого милиционеры стараются ловить всех подряд, даже тех, кто не очень-то и виноват. С каждым годом план увеличивается: в этом году — 100протоколов, в следующем году должен будешь «сделать» 105. По раскрытию преступности тоже должен быть рост. В этом году 10преступлений, в следующем должен будешь «сделать» 11. А «сделаешь» 9— всех накажут. Не выполнил норму — работай в свой выходной день. Не сделал в выходной — не пойдешь в отпуск, пока не выполнишь. И везде так.

Корр.: Еще что в законе Вы бы изменили?

М.: Да даже и изменять не надо, просто выполнялись бы те законы, которые есть на бумаге. Если пишут, что надо снабдить техникой, то должны снабжать. У нас половина запчастей на машины самими шоферами покупается. Бензина часто не бывает. Восемь литров на сутки зимой — это ведь ни в какие ворота! С форменным обмундированием тоже беда. Полицию сделали, а форма полиции когда до нас дойдет? Да и сейчас милиционеры ходят кто в чем, как говорится, кто что достанет. Если берцы выдаются, то в них почти никто не ходит, они тяжелые, неудобные, не по размеру. Фуражки и то не всегда дают.

Корр.: То есть получается, хоть аттестация и пройдена, но до вывесок, табличек, значков, формы еще далеко. Значит, считаетесь вы полицией, а форма ваша милицейская.

М.: Да (смеется). Сейчас мы пилиция.

Корр.: С позиции простого гражданина можете сказать: от чего происходят подобные вещи? Это заговор против России или просто глупость?

М.: Это чистая глупость.

Корр.: Оттого что там наверху такие неумные люди?

М.: Почему? Люди там, наоборот, очень умные сидят. Идеи у них хорошие, но до низа почти ничего не доходит, или извращенно доходит. Они плохо себе представляют, как это все происходит на периферии. У них все отлично, ведь снабжение вначале идет в большие города, потом в областные города, а от областных уже мало что нам достается. Многое еще зависит от местных администраций.

Корр.: Но сейчас вроде полиция будет федеральная?

М.: Да, я слышал, что она вся будет федеральная. В федеральном бюджете должны и праздничные платить, и переработку, и бензином, и запчастями снабжать, и зарплаты поднять. У нас было так, что половина милиции на местном бюджете, половина — на федеральном. Федералы каждый год получают форму, а те, кто на местном бюджете, — нет.

Корр.: А слово «мент» воспринимается как оскорбление?

М.: Я не считаю это оскорблением. «Мент», мне кажется, — это просто сокращение слова «милиционер». «Мент» даже звучит, как прошедший огонь и воду, потрепанный службой милиционер.

Корр.: Как Вы относитесь к тому, чтобы ввели добровольные народные дружины, как это раньше было.

М.:Очень даже положительно. Хорошо бы, чтобы гражданский патрулировал вместе с милиционером. При составлении протокола нужен свидетель, который пишет объяснение. Без объяснения протокол не действителен, а объяснение никто не разбежится писать. Если дружинник будет рядом, он, как незаинтересованное лицо, и объяснение напишет, и подпишет его.

Корр.: Это как понятой, который всегда рядом?

М.: Да. Сейчас этот понятой зачастую придумывается из головы. Фиктивно.

Корр.: Как это?

М.: Очень просто. Вот сидят мужики на автобусной остановке, пьют. На скамеечке — бутылка, закуска. Люди стоят, ждут автобус. Наряд подъехал, забирают пьяных, просят свидетелей дать объяснение — не дают. «Не, не, не, я ничего не видела, ничего не знаю», - лишь бы ее не трогали. Приходится самим выдумывать свидетеля и от его лица писать.

Корр.: А подпись чья, это же подлог?

М.: Ну… (разводит руками). Все так делают. А выбора нет: и так не оставишь, и без объяснения не заберешь. Приходится идти на это.

Корр.: А в общем, личный состав ждет чего-то хорошего от реформы?

М.: Ждет, конечно, ведь все живут надеждами. Многие хотят увидеть, что будет в 2012году, когда закончится реформа. Вообще к 1августа должны были закончить аттестацию. У нас это произошло.

Корр.: Если подытожить, то по-вашему получается, что весь пар ушел в свисток. Как у нас были нацпроекты, которые пиарились в СМИ, а на самом деле ничего и не менялось, так и здесь получается. Или эта реформа происходит где-то, но не у нас?

М.: Мне кажется, что ничего не изменится. Нужна была правительству полиция — пожалуйста, сделали полицию, а внутренность осталась вся та же. Как ненавидели милицию, так и полицию будут ненавидеть. Как кричали вслед «Менты — козлы», так и будут кричать.

Корр.: Кстати говоря, на Ваш взгляд, по каким причинам все-таки так кричат?

М.: Не буду говорить про всякие истории типа Евсюкова, приведу простой пример. Идет пьяный мужик по улице, с другом встретился, повспоминали, выпили, идет домой к жене, одет прилично. Навстречу милиционер, которому нужен протокол. А тут нарушение налицо — нетрезвый в общественном месте. Мужика ведут в милицию или везут в больницу, начинают освидетельствовать, все это происходит публично. Любой человек будет возмущаться, выпивший может и нецензурно выразиться. А нецензурно выразился — еще один протокол, а за хулиганство вообще на трое суток можно посадить. Ну кто будет любить милиционера после этого?

Корр.: Напрашивается вывод: надежды, что после реформы что-то изменится в лучшую сторону, равны нулю?

М.: Ну я бы сказал иначе: надежды, конечно, есть, но, судя по тому, что происходит, они действительно тают на глазах.

 

Беседовал В. Турин

514

Комментарии

Добавить комментарий

Размещая комментарий на портале, Вы соглашаетесь с его правилами. Проявление неуважения, высказывания оскорбительного характера, а также разжигание расовой, национальной, религиозной, социальной розни запрещены. Любое сообщение может быть удалено без объяснения причин. Если Вы не согласны с правилами – не размещайте комментарии на этом ресурсе.

CAPTCHA на основе изображений
Введите код с картинки