Тема дня

28.02.2006 - 05:00

… ВО ВРЕМЯ БОЯ НИ СТРАХА, НИ ВРЕМЕНИ НЕ ЧУВСТВУЕШЬ.

23 февраля – День защитника Отечества. В этот день наши мужчины получают подарки, поцелуи и улыбки своих вторых половинок. Но есть и еще одно значение этой даты. Многими позабытое и совсем не праздничное.

23 февраля 1944 года  - начало массовой депортации чеченцев и ингушей в Казахстан и Среднюю Азию. Около полумиллиона человек были изгнаны со своей исторической родины и долгие 13 лет провели в изгнании. С тех пор прошло 62 года, но покой и мир никак не вернутся в эту красивую горную и гордую Чеченскую республику.

До сих пор там воюют и гибнут наши люди: российские солдаты, чеченские боевики и просто мирные жители.

10 лет назад это назвали "восстановлением конституционного порядка", а теперь "контртеррористической операцией".

Несмотря на постоянные утверждения высокопоставленных государственных чиновников о "стабилизации обстановки" и "налаживании мирной жизни" в республике общественность не склонна верить в мир на этой земле.

Мой сегодняшний собеседник прошел горячие точки Чеченской республики в 1999-2000 годах. Солдат-срочник разведывательного батальона вернулся из Чечни с ранением.

Я решила получить сведения, так сказать, из первоисточника.  Естественно, что противоречить официальным данным не каждый решится, так что нежелание называть имя гостя - вполне оправданно.

Корр.: Прошло уже пять лет с твоего возвращения с войны, руку на пульсе держишь? Как там обстановка в Чечне?

Александр: Пацанов много там служило, да и сейчас еще воюют. Общаемся, конечно.

Корр.: А последние события: там действительно все успокаивается, нормализуется или это нас, так сказать, дезинформируют? СМИ доверяешь?

Александр: Вообще, когда Комсомольское в 2000 году брали - пресса шумела, но и то всего не говорили. А Аргунское ущелье брали - тишина. Только вот про псковских десантников сказали. И то все мутно.

Корр.:  Подожди. Насколько мне известно, это про псковских десантников фильм «Грозовые ворота»?

Александр: Ну да, только все не так на самом-то деле было. Я ведь тоже там был. Только псковские десантники на одной стороне, а мы на другой стороне Аргунского ущелья. Даже то, что пресса писала, и то, что в фильме показано, - разница большая.

Боевиков, действительно, много было, около 2 тысяч. Когда они на псковских наткнулись, бой только один день был. А ночью боевики спустились и всех наших перерезали. Затем они уже в Дубаюрт спустились, почуяли,  что дело пахнет керосином. Наши потом Дубаюрт с землей сравняли.

Корр.:  Получается, что информации, которую нам передают из Чечни, совсем нельзя верить?

Александр: А чему там можно верить? Говорят, нет боевых действий? Как нет? Там до сих пор воюют! Вот у меня товарищ опять туда уехал. Все по-прежнему, все воюют,  ничего не прекращается. Просто меньше этих бандформирований стало. Интенсивность боевых действий снизилась. Еще «боевые» отменили. Видимо, платить не хотят.

Корр.: У Вас еще были «боевые»? Не было проблем с выплатами? Много разговоров в то время было о задержках, невыплатах, взятках.

Александр: Нет, у меня не было проблем, я сразу договор с банком заключил. А проблемы были у тех, с кем в частях рассчитывались, без участия банка.

Корр.: Но такие проблемы, в конце концов, разрешились? Много историй на слуху про то, что  даже взятку приходилось давать, чуть ли не до половины суммы цифры доходили. Такое было?

Александр: Да взятки были, но не до половины. У нас как было? Приходит солдат в бухгалтерию за «боевыми», но чтобы получить их, надо тетечке-бухгалтеру тысяч пять отдать. Заплати ей, получишь деньги сразу.  Не хочешь платить, будешь месяц-два без денег ходить - ждать. Хотя ты уже уволен. Причем, это служащие министерства обороны, а не какие-то там происки врагов-чеченцев или еще что. Обычные чиновники на местах.

 Корр.: Ты в Чечне в самый разгар был. В каких операциях участвовал?

Александр: Бамут брал, тот, что непреступной крепостью считался, село Комсомольское, Аргунское ущелье, Самашки, Дубаюрт.

Корр.: Какая из операций была самая тяжелая?

Александр: Самым сложным было -  взять Аргунское ущелье. Еще в Бамуте мы долго бились: они днем сидят в подвале, по ночам вылазки устраивают. Кровавые бои были, много наших полегло.

Корр.: А почему, как ты считаешь, разрозненным, казалось бы, группам боевиков удается наносить регулярной армии достаточно ощутимые удары? Почему они так долго держатся? Неужели организация боевиков в плане стратегии и тактики лучше нашей?

Александр: Да не может такого быть! А достаточно успешно им удается действовать, потому что нас кто-то из своих же сдает, постукивает кто-то.

Например, в Пионерском - как у нас было? Мы село прошли, зачистили, сады прошли, только на дорогу вышли, попали в засаду. С гор снайперы начали стрелять, а  по дороге пулеметчики. Сколько наших было на дороге - всех почти положили. Кого успели вытащить, тех спасли. Это кто-то из своих сдал.

Корр.:  Ну вот, это ведь и есть организация! Мы еще толком не поговорили, а уже выявили: предательство какое-то, взятки, постукивание на своих.

В Аргунском ущелье, вы сказали, было тяжело, а обстоятельства какие-то можете вспомнить?

Александр: Там блиндажи были. Они их в скалы вдалбливают, сверху бревна.

Корр.: Как доты?

Александр: Ну да. И оттуда их невозможно вытащить.

Корр.: Как же авиация, артиллерия?

Александр: Что толку от авиации. Они сверху постреляли, все разорвалось, лес валится, а им там  ничего не делается. Пока сам туда не слезешь, боевиков не расстреляешь, блиндаж не возьмешь.

Корр.: Где тяжелее воевать? В горах, в населенных пунктах?

Александр: В поселках тяжелее, там они ныкаются среди своих. Автомат бросил, уже все - мирный житель.

Корр.: Как,  кстати говоря, вы вычисляли: мирный житель или боевик перед вами? Бытует мнение, что все чеченцы заодно, население на их стороне. Наших поддерживают только для видимости. Мужчины так вообще: днем мирные, а ночью боевики все поголовно.

Александр: Да нет, не все такие. Мы вот как разбирались: идет по селу вроде мирный, но при  ближайшем рассмотрении сразу видно кто он. Указательный палец правой руки - на нем мозоль от курка, и на плече синяк от лямки автомата. Все, наш клиент.

Корр.: А как это происходило?

Александр: Ну, как ... подходишь, говоришь: «Руку покажи», рубаху нараспашку разорвал. Синяки, мозоли есть, все - наш клиент, забираем, отвозим в комендатуру.

Корр.: А самоуправство?

Александр: Нет, какое там самоуправство. Сам учинишь, а деды-аксакалы потом придут, всех поднимут. Они же следят, смотрят.

Корр.: Они там все-таки вес имеют?

Александр: Имеют и нам помогают. Вот под Пионерским стояли, дедок один к нам пришел, говорит, так и так, боевики там-то. Все, пошли - зачистили.

Корр.: Все-таки, за что они там воюют: за деньги или за веру?

Александр: Кто за деньги, кто за веру, кто по принуждению. Когда в плен берешь, они все одно и то же говорят: заставили. Стандартная формулировка: забрали его бандиты, пригрозили. Говорят, если воевать не будешь – мы твою семью, родных всех убьем. Все, разговор короткий. Он не хочет, но ради детей, жены, стариков пришлось воевать.

Корр.: А наемники? Они там большое значение имеют?

Александр: Там наемников много. И что характерно, они в плен не сдаются. Им, видимо, терять нечего. Чеченцы-то под амнистии все попадают.

Корр.: Ты говорил, что общался с ними. Как общался: по радиосвязи, как в фильмах?

Александр: Ну да. Перед началом перестрелки кто-нибудь из наших в эфир прокричит им: я твой дом труба шатал, я твой семейный альбом топтал… Ох и злит их это. Они от злости прямо выпрыгивать из окопов начинают, причем все: чеченцы, наемники, арабы. Они сами по себе все эмоциональные, а тут еще и одурманенные.

Корр.: Правду в фильмах показывают, что чеченцы, наемники все обкуренные, обколотые?

Александр: Правда. В блиндаж залазишь, там весь пол просто устлан шприцами. Они все обколотые, нервные, раздражительные.

Корр.: А как же вера, если все обколотые?

Александр: Ну, они не курят, не пьют. По писанию ведь ни пить, ни курить нельзя, а про наркотики, видимо,  ничего не сказано. А мирные, те и курят, и пьют. Так они нас, как спасителей, ждут.

Вот в Самашках история была. Там два дедка жили, друзья, тихие выпивохи. А мы там воду набирали. Спустимся, наберем, и опять нас нет. Как-то заняли село ваххабиты. Все, дедам пить нельзя, с женщинами спать нельзя. Потом через месяц мы село отвоевали. Ну, вот дед рассказывает: друга его убили. Один раз поймали с похмелья – сто ударов по пяткам палками, второй раз поймали пьяными, опять отлупили. На третий раз корефан его помер. Дедок один остался, без напарника. И вот он возле колодца все сидит, мы спустимся за водой, он с нами наговориться не может. Ой, пацаны, говорит, как хорошо, что вы приехали. Поговорить-то ему больше не с кем, там в селе одни бабки остались, да дети малые. Вот так он и сидел у колодца, датенький, нас ждал.

Корр.: С боевиками все понятно, а как у нас с наркотиками, с выпивкой?

Александр: Наркотиков у нас не было, а выпивка была. Ну мы пили, когда нам в горы не надо было - только тогда. Может, раз в две недели. Не каждый день.

Корр.: А где брали? Неужели, выдавали?

Александр: Нет, конечно. Когда дембеля увольнялись, как деньги получали, – проставлялись. С каждого дембеля - ящик водки, 2 ящика пива, носки, перчатки.

Корр.: Субординация-то соблюдалась или  как в фильме «Грозовые ворота»? Там младший на старшего матом, и чуть не вцепились…

Александр: Матом мы тоже могли. Но все равно субординация соблюдалась, он же старше по званию. Под трибунал бы меня сдал.

Корр.: Но драки с офицерами были?

Александр: Ну да, по пьяни была как-то раз. Но обошлось выговором.

Корр.: А какие-то конфликты в своей среде?

Александр: Там реже, намного реже конфликты, один коллектив как единый организм должен быть.

Корр.: Когда вас туда забрасывали, вы имели хотя бы общее преставление о том, что за народ -  чеченцы. Кто они, какие у них обычаи, что можно им сказать, что нельзя.

Александр: Да нормальные все они люди, а война есть война. Вот стояли мы у села, у меня блиндаж был возле колодца,  я там воду набирал. Пришла туда местная женщина, помог я ей воду набрать. Она спрашивает, мол, тебе, может, покушать что-нибудь дать? Да есть, говорю, у меня все, а вот молока охота. Вот ты, говорит она, не вовремя: осень, молока мало. Ну ладно, нет - так нет. Разошлись. А вечером меня пацан ее нашел, молока принес. Все сопки оббежал, пока меня нашел. Говорит, ты по воду ходил, женщине помогал, вот тебе молоко.

Продолжение следует.

Елена Прохорова

427

Комментарии

Добавить комментарий

Размещая комментарий на портале, Вы соглашаетесь с его правилами. Проявление неуважения, высказывания оскорбительного характера, а также разжигание расовой, национальной, религиозной, социальной розни запрещены. Любое сообщение может быть удалено без объяснения причин. Если Вы не согласны с правилами – не размещайте комментарии на этом ресурсе.

CAPTCHA на основе изображений
Введите код с картинки