Одно из смешных воспоминаний детства: советский сыр "Русский камамбер" — круглый плавленый сырок, покрытый белой оболочкой, неотличимой по вкусу от папиросной бумаги. Несмотря на полное мое тогдашнее незнакомство с иностранными сырами, подозрение, что это подлог, возникало само собой. Но публика этот "камамбер" расхватывала охотно. Впрочем, он быстро исчез из продажи. Вероятно, из-за неодолимых сложностей производства.

Зато машина "Жигуль" была постоянным элементом советской жизни. Чтобы ее купить, годами стояли в очередях. Считалось, что она гораздо лучше "Москвича", поскольку ведет происхождение от итальянского "Фиата". Не берусь сказать, узнали бы фиаты 80-х годов в этом экипаже своего родственника, но советского человека даже самая приблизительная заграничность манила невероятно.

И вот прошлое возвращается. На полках не самого дешевого супермаркета, в котором отоваривается средний класс, полтора десятка сортов сливочного масла. На каждой второй упаковке – какой-нибудь европейский бренд. Внимательно читая напечатанные меленькими буковками сопроводительные надписи, узнаешь, что сделано это, конечно, у нас, но "по заказу" или "под наблюдением" соответствующей европейской фирмы. Разница в цене между псевдофирменным и обычным маслом (в среднем процентов двадцать) обозначает сумму, которую россиянин согласен выложить за иллюзию того, что "импортозамещение" его не коснулось.

Действия российского потребителя нисколько не подчиняются тому, что жужжит ему в уши хор пропагандистов. Вместо того, чтобы кинуться скупать отечественные товары, он по-прежнему ищет импортные. Мало того, хватается даже за явные суррогаты таковых.

Это тем более впечатляет, что номинальные цены, например, на продовольствие сейчас на 23% выше, чем год назад, а номинальная зарплата – всего на 5%. Казалось бы, лучшего довода, чтобы переключиться на дешевые отечественные продукты, просто нет.

Но в том-то и дело, что эти продукты не очень убедительно за себя агитируют. Иногда (хотя и далеко не всегда) они дешевле импортных или псевдоимпортных. Но под видом сыра – "сырный продукт". В колбасе вместо говядины – какие-то загадочные смеси. Рыба – несвежая и невкусная.

Первый результат продовольственного самоэмбарго – вовсе не замена импорта добротными домашними аналогами, а заполнение рынка потоком спешно изготовленных фальсификатов.

Однако упрекать за это отечественных производителей было бы глупостью. Они — нормальные люди, и действуют по логике системы. Цены на продовольствие в России были высоки даже при старом курсе рубля и еще до любых эмбарго. Расширять производство продуктов мешали вовсе не злые иностранные конкуренты, а наши собственные порядки, подавляющие инициативу и без промаха карающие за любой серьезный успех.

Сейчас ценовые выгоды для домашних производителей резко выросли, но порядки-то остались те же. Серьезные инвестиции в производство — по-прежнему крайне рискованное дело. Гораздо проще вздувать цены, на скорую руку фабриковать фальсификаты и наслаждаться сиюминутной прибылью, предоставив покупателям свободный выбор: или послушно есть, что дают, или бунтовать на коленях, изыскивая суррогаты импортных продуктов.

Что-то похожее происходит и на рынках товаров длительного пользования. Например, на автомобильном. Знаменитый уход General Motors из России понимают не совсем правильно. Из-за падения рубля спрос на машины в России действительно упал (в целом в полтора раза против прошлого года). Но со временем он опять вырастет, и GM вовсе не отказывается когда-нибудь возобновить поставки в нашу страну готовых авто. А нынешний ее "уход" — это про другое.

За ним стоит банальное нежелание заниматься так называемой локализацией производства, т.е. изготовлением на российских площадках машин под своими брендами. "Такое решение позволяет избежать серьезных инвестиций в рынок с неясной долгосрочной перспективой", — с прямотой независимого от Москвы бизнесмена разъяснил ситуацию президент GM. Причины, по которым американские автопроизводители не хотят у нас инвестировать, – те же самые, по которым уклоняются от инвестиций и наши домашние производители еды.

Впрочем, не все иностранные автоконцерны рассуждают таким же образом. Многие из них, наоборот, готовы подладиться к нашей системе, воспользоваться затруднительной ситуацией, в которую она сама себя загнала, и продолжать локализацию до победного конца. С пониманием того, что придирок к качеству комплектующих можно отныне не опасаться, и что кое-как изготовленные у нас машины, пусть и несущие прославленные бренды, фактически будут суррогатами и не смогут соревноваться со своими тезками на мировом рынке. Но на российском они все равно будут господствовать. Сами их названия станут греть сердца приобретателей-россиян, а плата за пользование брендами будет капать в материнские фирмы. Такое вот импортозамещение, наводящее на воспоминания о жигулях-фиатах.

И еще одна симпатичная примета сегодняшней нашей битвы с внешним миром. Тот же GM уходит из России не полностью. Поставки машин его премиальных брендов, таких как Cadillac, продолжаются полным ходом. И вообще, покупки шикарных автомобилей (Porsche, Mercedes-Benz, Lexus, BMW) в нынешнем году в нашей державе уверенно растут. На эту категорию товаров кризис как-то не распространяется.

Ведь у богатых россиян своя стратегия импортозамещения. Все товары и услуги, все привычные удобства, которые они недополучают сейчас на Западе, должны быть предоставлены им здесь.

Например, гостиницы в российских туристических центрах сейчас полупусты — люди обеднели и сокращают свои программы отдыха. Но к люксовым отелям это не относится. Их загрузка только в столицах подскочила на четверть. Высший класс и не думает отказывать себе ни в приобретениях, ни в развлечениях, и если не может в прежних объемах получить их за границей, то берет реванш дома. Отчасти эти их забавы тоже суррогатные. Но очень дорогие.

Вот такой у нас получается изоляционизм и такое импортозамещение. Бедным классам – фальсификаты, средним классам – суррогаты, высшим классам – купание в роскоши. Каждый на своем посту.

Сергей Шелин