Запись под номером 40
Мой дед по матери – Петр Тарасович Горлатов – закончил четыре класса школы, таблицу умножения освоил на пальцах, к тому же имел хорошо устроенную голову. Благодаря этому, видимо, и выбрали его односельчане председателем колхоза. Колхоз состоял из деревни, а правление заседало в простой избе.
С началом войны по причине немолодого возраста и председательской должности выдали деду «бронь». Надо же кому-то в тылу организовывать пахоту полей и уборку урожая. Дед своей «броне» не обрадовался и регулярно писал заявления в военкомат с формулировкой: прошу отправить на фронт добровольцем.
Бабушка моя, имея в хозяйстве пятерых девок, ворчала на мужа за эти заявления:
- Нарожали ребятишек, теперь на фронт просишься. А кто их растить-кормить будет?
На это дед регулярно приводил один и тот же довод:
- Если меня убьют, Вера, то вам будут пенсию платить, а если посадят, то и ты, и дети будут членами семьи врага народа.
Девчонки разговоры эти, конечно, слышали, но значения особого им не придавали – мало ли о чем родители спорят.
Однажды моя тетка Татьяна – средняя из дочерей Петра Тарасовича – по какому-то делу прибежала в правление, но отца не застала. Залезла на полати над русской печкой, чтобы его дождаться, да и заснула там, разморившись в тепле.
- Слышу сквозь дрему, - вспоминала уже во взрослом возрасте тетя Таня, - заходят в правление двое: один наш, деревенский, а другой - проверяющий из района. Этот деревенский проверяющему на тятю всякую небылицу наговаривает. Убеждает его, что тятенька – враг народа, и надо его в НКВД сдать. С меня сон в один миг слетел. Затаилась я и не дышу даже. Проверяющий послушал его немного, да как цыкнет! Я, говорит, тебя самого в НКВД сдам, если ты будешь клеветать на людей. Чем это тебе председатель помешал? Чтобы больше я подобных разговоров не слышал! Окоротил мужика и вышел вон, хлопнув дверью. Мужик вскоре за ним подался, а я с тех пор стала думать, что не зря тятя на фронт заявления пишет.
Вскоре пришла повестка деду Петру – удовлетворили его ходатайство и при формировании очередной сибирской дивизии забрали в армию. Попал Петр Тарасович на Волховский фронт. Они пытались прорвать блокаду Ленинграда.
2 февраля 1944 года дед мой получил ранение. Несколько дней, теряя силы и истекая кровью, пролежал он на поле боя в снегу. Санитары нашли его 5 февраля, еще живого, и вывезли в госпиталь тут же, в Ленинграде. Уже в госпитале, диктовал он медсестре письмо для своих родных: успокаивал их и обнадеживал. Только не было у изможденного города возможностей ни накормить, ни обогреть обессиленного солдата.
7 февраля 1944 года умер дед в Ленинградском госпитале от ран и истощения. Похоронен на Пискаревском кладбище в братской могиле № 68, о чем в Книге Памяти Пискаревского мемориального комплекса имеется запись под номером 40.
Семье его, как и предсказывал дед, выплачивали небольшое пособие по потере кормильца.
Галина Логачева
