ОТ «СИНДИКАТА» ДО СУПЕРМАРКЕТА
Говорят, что торговля, как лакмусовая бумага, показывает состояние всего общества. Она впитывает в себя происходящее вокруг и подстраивается под существующие условия. В этом году День работников торговли в России отмечается 28 июля. В преддверии этого праздника мы решили сделать небольшой экскурс и посмотреть на 80-е, 90-е и «нулевые» годы сквозь призму торговли. Для беседы на эту тему мы пригласили человека, связавшего всю жизнь с прилавками и витринами, Татьяну Васильевну Попкову.
Корр.: Татьяна Васильевна, с какого времени Вы работаете в торговле и почему решили трудиться в этой сфере?
Т.В.: Работаю я с 1983 года. После школы хотела поступить в педагогический, но не прошла. Ситуация была такова, что семье нужны были деньги. У меня просто не было возможности учиться, надо было скорее что-то окончить, получить образование и работать. Что я и сделала. Окончила Техническое училище № 9 в г. Полевской Свердловской области по промышленной группе товаров, планировала дальше учиться, но не получилось. По распределению оставили работать в Полевском. А потом уже приехала сюда, в Советский, где сначала работала в Верхнекондинском филиале ОРСа, а затем перешла в Советский ОРС в хозяйственный магазин.
Корр.: Как в то время работала система снабжения?
Т.В.: В то время все снабжение шло через системы ОРСов – отделы рабочего снабжения, которые были прикреплены к какому-либо ведомству. В г. Полевском ОРС был при Северском трубном заводе. Здесь у нас были при леспромхозе, при железной дороге, у газовиков и нефтяников. Проработав некоторое время в хозяйственном магазине, ушла в контору ОРСа. Там я была секретарем комсомольской организации. Тогда-то я и поняла, как происходило снабжение. Торговики – товароведы ездили на ярмарки, заключали договоры, по которым на нашу базу приходил товар. Что страна производила, то и продавали.
Корр.: Короткое, но емкое слово «блат» помните?
Т.В.: Конечно, еще как! Блат вообще был двух уровней – уровень конторы и уровень магазина. Допустим, я работала в хозяйственном, и у меня была возможность взять белую краску. У девчонок в обувном приходили туфли 35 размера, которые просто так не найти. Мы договаривались: я им банку краски, они мне 35 размер туфель. А на уровне конторы уже договаривались на базе. Конечно, был и неприкосновенный запас у самого А.Г. Овсянникова, в то время он был начальником ОРСа. Вообще на наши отделы рабочего снабжения приходило много дефицита. Время от времени к праздникам работникам выделяли какое-то определенное количество импортного товара: сапоги, платья и др. ОРСовские девчонки были неплохо одеты.
Корр.: Поэтому-то ОРСовских в те времена и не любили…
Т.В.: Конечно! Их называли «ОРСовскими крысами». Я когда в контору перешла, говорила: «Нет, я не в управлении работаю, я в общественности, я комсомолом занимаюсь».
Корр.: Какие были наиболее яркие дефициты?
Т.В.: Наверное, легче сказать, что не было дефицитом. Конфеты «Дунькина радость» не переводились никогда и еще карамельки. Раньше все думала, почему карамель мягкая? Оказывается, мягкая — значит старая, твердая – свежая. Карамель имеет свойство с годами плыть. Также всегда были рыбные консервы: кильки, бычки, «Завтрак туриста». Причем все качественное. Тот же «Завтрак туриста» не стыдно было есть. Интересное положение у водки. С ней всегда по-разному, в зависимости от того, кто у власти, какие законы. Но в СССР с водкой проблем не было. Ну, а теперь про дефицит. С колбасой были проблемы. За ней мы ездили в Екатеринбург в магазин «Дары природы». Мяса не было, на прилавках лежали одни кости или головы. Шоколада хорошего мы не видели, конфет в коробках тоже. По промышленной группе: цветные телевизоры, магнитофоны. Как что-то привозили, тут же выстраивалась очередь в километр. Хорошо помню, что был дефицит обоев. Пришли на базу обои. Я опоздала на работу, бегу и вижу, что возле магазина человек 70 стоит. Хотела через передние двери зайти, а меня не пустили, народ стоял насмерть (смеется), пришлось оббегать с другой стороны. За хрусталь народ тоже убивался, ведь это был показатель уровня жизни. Если посмотреть в целом, то при леспромхозе мы жили неплохо, по сравнению с Уралом. Работая там, я не видела в магазинах того, что можно было встретить здесь. У нас через леспромхозовские отоварки можно было получить ту же тушенку, сгущенку. А в магазинах этого не было. Приехали к нам родственники из Казахстана, говорят: «Ничего понять не можем, пришли в магазин, в нем ничего нет, а дома у всех все есть!». Никогда пустым стол не был. Были у людей и ямки, и подвалы, где у каждого хранился неприкосновенный запас.
Корр.: Чем еще Вам запомнился этот период?
Т.В.: В это же время начался период обмена. Появились стихийные рынки. В Югорске был такой рынок на площади, где сейчас фонтан находится, его называли «толчок». Он возник после больших отоварок у газовиков, когда у людей появилось много ненужного или неподходящего по размеру товара. Что-то купить там было невозможно, это даже было противозаконно, а обмениваться разрешалось. Есть у тебя туфли, а они тебе не подошли, поменял на подходящие. Номинал, что обменивали, был не более 15-20 позиций: зонтики, туфли, кроссовки, германские и японские платья и др.
Корр.: Дефицитные товары, блат, стихийные рынки — везде ли было так?
Т.В.: Конечно, в Москве было по-другому. Нас туда как-то возили, мы обалдели от того, что увидели в столичных магазинах. Там было все. Свободно можно было пойти и купить апельсины, мы их видели только под Новый год. Впервые увидела пепси-колу, на которую смотрела с разинутым ртом. А еще в магазинах была такая система, продавцы могли нарезать колбасу, чтобы человек пошел в сквер, сел на скамеечку, достал колбасу, батон нарезной, бутылку кефира и ел прямо там. Это такой для меня казалась цивилизацией! В Питере тоже было намного все цивилизованней.
Корр.: Что можете сказать насчет формирования цен?
Т.В.: Была поясная система. Три пояса. Допустим, в первом поясе банка консервов стоила 70 копеек, во втором – 80, в третьем – 90. У нас был третий пояс. Я думаю, что это обосновывалось территориально, мы далеко находимся, нам нужно было этот товар доставить.
Корр.: Боялись ли ОБХСС?
Т.В.: Конечно, да. Это были контролирующие органы при ОРСах. В то время Сергей Владимирович Губенко там командовал. Меня как-то не коснулось это, однако знаю тех, кого хорошо потрясли. Но и в то время договаривались.
Корр.: Давайте перейдем из 80-х в 90-е. Понятно, что 90-е разные, но самый колоритный период – первая половина.
Т.В.: В это время начался распад Советского Союза, развал КПСС и ВЛКСМ. Я ушла в декретный отпуск. Пока я сидела дома, все и развалилось. Ввели талонную систему. Тогда и ваучеры появились. По талонам выдавали нитки, мыло, причем по половинке бруска на талон, краску, зубной порошок, стиральный порошок и др. Все упразднялось, сам ОРС реорганизовывался, выходили новые законы. Например, люди, которые работали в магазинах, могли организовать ТОО – товарищество. Каждый магазин попытался забрать себе площадь. Так появились коммерческие магазины. В 93-м я пошла забирать трудовую книжку, а у нас к этому времени уже ОРС реорганизовался. Мне наши кадровики предложили выйти на работу в коммерческий магазин при ОРСе «Супра». Я хотела сначала с мужем посоветоваться, но мне женщины сказали: «Ты в какое время живешь? Люди работу найти не могут, а тебе предлагают магазин принять». В итоге следующие четыре года я работала в «Супре».
Корр.: Что стало с системой снабжения?
Т.В.: Товароведы также рыскали по стране, искали товар. Но тогда появились первые челноки. Они-то и повезли нам товар. Как ни странно, в то время неплохо работали ювелирные магазины. Тогда народ убивался за золото.
Корр.: Некоторые этот период называют буквально голодом, а на Ваш взгляд?
Т.В.: Ну, на самом деле до голода, к счастью, было далеко. Но жилось нам тяжеловато. Старая система снабжения развалилась, а новая еще не сформировалась. Но уже начал приоткрываться железный занавес, и к нам пошло еще больше импортных товаров. Хорошо запомнила, что появилась первая колбаса «Салями по-фински». Таксисты скупали водку, продавали втридорога – система называлась «Синдикат».
Корр.: Что происходило в конце 90-х?
Т.В.: Ближе к концу 90-х начала уже формироваться более диковатая, но коммерческая система. Снабжение начало упорядочиваться. Здания наши перераспределились, кто что успел урвать. Тогда только пошли первые налоги. Не всегда даже руководители понимали эту систему. Видимо, вследствие этого непонимания все мы попали под сокращение – а потом «Супра» вовсе развалилась. Тогда я впервые стояла на бирже труда, было это в 98-м году. Такая дикость: я ничего не делала, а мне деньги давали. Когда с биржи ушла, тогда мы с мужем начали организовывать свой бизнес.
Корр.: Третий элемент нашей трилогии – «нулевые». Что о них скажете?
Т.В.: Когда все развалилось, мы взяли первый павильон. Тогда было востребовано все: жвачки, конечно, водка, «Yupi». Я помню, как молодежь пила «Yupi». Парни брали бутылку водки, засыпали туда порошок и говорили: «Девчонки, пойдемте пить коктейль». В это же время появилась хорошая реформа по пенсионным отчислениям и налогам.
Корр.: Хорошая в кавычках?
Т.В.: Нет, она просто еще становилась на ноги. Тогда налоги менялись со скоростью света. А мы все это изучали, чтоб нас администрация не трясла. С 2000-2002 гг. начали строиться первые коммерсанты. В этот же период комитет муниципального имущества при администрации города сдавал здания в аренду. Первый магазин, который мы взяли, назвали «Анютой», смешной такой, маленький. Тогда мы уже связались с Москвой и контейнерами везли товар. Потом смысла не было его возить – подорожал бензин. Мы стали закупаться в Екатеринбурге. Проблем с товаром в принципе не было, но опять же мы ездили сами. И только последние 3-4 года к нам пришли дистрибьюторы, представители, которые доставляют нам товар сами.
Корр.: Про какой бы мы период ни говорили, всегда был какой-то дефицит, а сейчас в период изобилия есть то, что достать довольно сложно?
Т.В.: Деньги. Если раньше спрос рождал предложение, то сейчас предложение превышает спрос. Есть все. Но сегодня сложно работодателям: другая система налогообложения, пенсионная система. Раньше денег и на оборот, и на развитие, и на зарплаты людям хватало, а сейчас государство на нас навалилось. Если ты создал рабочие места, то просто караул: и налоги, и взносы, и отчисления, и т.д. и т.п. А еще конкуренция. Она у нас сейчас дикая.
Корр.: Возьмем 80-е и сейчас. Когда у людей продуктов было больше в холодильнике?
Т.В.: Смотря из какого общества эти люди. Тогда в 80-е было примерно одинаково у всех. А сейчас у кого-то густо, а у кого-то пусто.
Корр.: Мы поговорили про 80-е, 90-е, «нулевые». Можете ли Вы высказать свое предположение по поводу дальнейшего развития торговли, как все будет?
Т.В.: Сейчас у нас в торговле период перепроизводства в связи с приходом федеральных сетей. В дальнейшем, я думаю, все мелкие магазины уйдут на задний план. Помните, как в сказке «Теремок»: пришел медведь и все раздавил. Примерно так и получится. Все считают, что у нас клондайк. Еще года четыре назад торговики из Екатеринбурга приходили и говорили: «У вас тут поле не паханное!». У нас дотационный район, они толком не знают нас, а считают, север — значит денег много. На большой земле у оптовиков даже существуют два прайса: для центра и для севера. Я обалдела, когда сравнила их — нам сильно завышают цены. Они, видимо, не понимают, что до нас еще товар доставить надо. В общем, я считаю, что в дальнейшем будут два типа магазинов: шаговой доступности и крупные супермаркеты. Первые будут торговать самым необходимым, а вторые — всем остальным, так называемые магазины выходного дня.
Корр.: В завершение нашего разговора мы бы хотели поздравить Вас и всех работников торговли с профессиональным праздником, пожелать терпения, благополучия и вежливых покупателей!
Т.В.: Спасибо!
Беседовал В. Турин
