​О ГОРОДЕ И О СЕБЕ. Семья педагогов Матвиенко: «Все дети хорошие»

Какой бы сложной ни была дорога учителя, согласно пословице, ученье — свет, и ради этого стоит преодолевать трудности. Герои рубрики рука об руку прошли путь, даря своим ученикам радость познаний. В Советском их знают и любят выпускники первой школы и гимназии. Многие с теплотой вспоминают их уроки, а некоторые даже сравнивают с героями популярных советских фильмов о настоящих учителях, чьим призванием было нести свет знаний, быть принципиальными и справедливыми, строгими и высоконравственными. О городе и о себе рассказывают учителя Анатолий Федорович и Любовь Семеновна Матвиенко.

80-е годы: комсомольская путевка и «зеленое море тайги»

Учителя Матвиенко в Советский приехали в 80-е годы из Донецкой области, города Енакиево. Идея отправиться на Север появилась у Анатолия Федоровича. Он вспоминает об этом так:

- К тому времени у меня уже была семья: жена и трехлетняя дочка, нам нужна была собственная жилплощадь. Раньше, при советской власти, не покупали квартиры, они выдавались по очереди. Дождаться своей очереди в Енакиево мы могли минимум через 10 лет, а то и через 20. Знакомые подсказали, что на Севере на жилплощадь для учителей нет очередей, приезжаешь и получаешь квартиру сразу. Во время отпуска я решил разведать обстановку: поехал на Север. Мне понравились условия. К тому же в то время комсомольская путевка в те края делала из молодого специалиста героя. Песни слагали о таких людях. Вспомните известную строчку «Под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги». Я решил ехать. Изначально мой вызов был в Малиновскую школу, но в районе решили иначе. Я физик, а в Советском долгое время был недостаток физиков, поэтому меня оставили в первой школе.

Первая школа в то время была чуть ли не единственным красивым кирпичным зданием. Вокруг лес и деревянные строения, и только она на виду. Школа выглядела здорово, смотрела всеми своими окнами на юг.

Л.А. Огородников, который в то время был заведующим РОНО, поселил меня в интернате. Там была служебная комната с холодильником и телевизором, по моим меркам — со всеми удобствами. А через год, как и обещали, дали квартиру в двухэтажном деревянном доме на ул. О. Кошевого, окнами выходившую на стадион. Сейчас этот дом, к сожалению, уже снесли. Мы жили там 15 лет.

Любовь Семеновна продолжает рассказ:

- Я была против поездки. С трудом себе представляла, как можно уехать в какую-то глушь. Думала: у меня ребенок на руках, как я поеду? Поэтому первое время Анатолий Федорович жил здесь без нас, самостоятельно. Приехали мы только через год, дочке уже исполнилось четыре года. А здесь почти сразу появилась еще одна дочка. Мне было стыдно возвращаться назад, потому что ехала я на Север тоже на работу, а вышло, что в декретный отпуск.

Честно признаюсь, первое впечатление от Советского у меня было не очень хорошим. Мы приехали из хоть и небольшого, но города, считали себя городскими жителями. А здесь мне все было дико. Дома деревянные, тротуары деревянные, песок везде. Честно говоря, я думала, что вряд ли надолго здесь задержусь.

«На Севере люди не такие, как на “большой” земле»

От нашего дома до школы мы ходили мимо Железнодорожной больницы, она располагалась на месте нынешнего МФЦ. Весной там всегда было по колено воды, поэтому приходилось носить резиновые сапоги. Вообще поселок сначала показался пасмурным, хмурым, в лужах и грязи. Но, надо сказать, приняли нас очень хорошо. Нас, простых учителей, сам директор школы В.Д. Гурьянов встретил на вокзале ночью и помог добраться до дома. Это удивило, такая забота от незнакомого человека была непривычной. Но оказалось, что в Советском все были такими. Мы приехали без багажа, только с необходимыми вещами. Даже тряпки, чтобы помыть окна, и той не было. Радушные соседи всем поделились: кастрюлями, ведрами, вплоть до прищепок. Кстати, по соседству жила семья Т.Н. Першиной, учителя русского языка и литературы. От такой доброжелательной встречи настроение улучшилось.

Мы сразу поняли, и сейчас остаемся при таком же мнении, что на Севере люди не такие, как на «большой» земле. Они лучше, добрее, искреннее, отзывчивее. Там каждый ищет какую-то выгоду, а здесь люди живут как в общежитии — каждый готов помочь ближнему.

В школе нам тоже сразу понравилось. Коллектив хороший, дружный. По осени была такая традиция: выделяли бортовую машину вместимостью до 30 человек, и в воскресенье все вместе ездили за грибами и ягодами. Тогда личных машин почти ни у кого не было.

То время мне запомнилось общими праздниками. В городе, где мы жили, такого не было, а здесь всем народом отмечали Масленицу, День Победы и другие праздники. Так как мы жили возле стадиона, прямо из наших окон было видно все происходящее. Праздники отмечали вместе. Очень часто собирались у нас, потому что мы жили в бойком месте. Особенно на Первомай и на ноябрьские праздники школа, как обычно, участвовала в демонстрациях, какие-то атрибуты несла. А ведь в мае и ноябре холодно, поэтому погреться забегали к нам. К тому же у нас был сарай, в котором можно было оставить громоздкие атрибуты. Двери наши были открыты для всех. Праздники получались веселые, шумные, с песнями. Всегда дети были при нас. Их отправляли в одну комнату, «дежурного» приставляли. Дружили семьями, и дети тоже потом дружили между собой.

Когда наступила первая для меня местная зима, я была поражена красотой. У нас на родине таких зим не бывает. Родители побеспокоились: прислали нам всем шубы, чтобы мы не замерзли. Постоянно слали нам посылки, думали, что мы тут голодные сидим. Голодными мы не были. Но удивило то, что народ покупал продукты в больших количествах, все делали запасы. Я привыкла зайти в магазин, 200 грамм колбаски купить, литр молока. Здесь я впервые увидела, что люди трехлитровыми банками берут сгущенку. В нашем городе она никому не была нужна в таких количествах. Ну, думаю, раз все берут, и я возьму. Потом она у нас так долго стояла. Или сыр, помню, брали не на один раз, а как минимум на месяц. Наверное, это из-за того, что не все продукты были в магазине. В Советском вообще со снабжением было как-то не очень, мы ездили за продуктами в Югорск. У моей приятельницы Г.А. Ушаковой в Югорске жили родители, поэтому мы с ней частенько наведывались в те магазины. Я помню, мы ездили в Серов за колбасой. На поезде. Раза два-три это было, но я хорошо запомнила. Привозили по несколько палок, клали в сарай зимой, потом ее только топором можно было отрубить. И ведь не воровали. Это нас тоже удивляло, потому что в нашем родном городе так просто ничего нельзя было оставить, вещи могли пропасть. А здесь мы спокойно оставляли детскую коляску у крыльца, санки, и ни разу никто не позарился. Даже не переживали, что заберут.

Дороги были хорошие, а клещи и медведи нестрашные

Город на глазах рос. Удивляло, что был лес — и вдруг здание. Помню, что в детскую поликлинику ходили через лесок по тропке, а потом на том месте дом вырос. Еще удивляло, что хоть и была дорога, но люди пользовались тропинками, которые сами и прокладывали для удобства. А дороги очень хорошие: в лесу — бетон, в городе — асфальт, это тоже непривычно по нашим меркам. Машин было мало, Анатолий Федорович с девчонками катались на велосипедах прямо по дорогам. Сейчас так не делают, детям по дороге кататься опасно.

Когда Кате исполнился год, к нам приехала моя мама, и ей здесь очень понравилось. А отец хвалил, что дома здесь в основном деревянные, потому что дерево летом хранит прохладу, а зимой — тепло. Честно говоря, не очень было тепло. Но тем не менее, и в садике прохладно, и дома, а дети у нас никогда не болели. Я на больничный вообще не ходила. Видимо, были закаленными.

По весне мы ходили в лес. Очень любили так называемые походы. Тогда почему-то не обращали внимания на клещей, медведей. Мы и не думали об опасности. Ходили далеко по железной дороге, на Нюрих, компанией или самостоятельно, своей семьей.

Хочется представить себе учеников того времени, которые учились в первой школе. Спрашиваю Анатолия Федоровича, какими они были.

- Ученики были хорошие, любознательные. На уроках работали, стремились к знаниям. Но школа — это одно, а внеклассная жизнь — другое. Мы традиционно осенью и весной ходили в походы. Ребята ждали этого, просились, хотели идти без родителей, самостоятельно. Что-то готовили сами, костер разводили. Также мы с классами ездили в другие города в трудовые лагеря. Деньги, как помнится, за работу детям не платили, зато полностью бесплатным было питание. Да и фрукты с плодовых деревьев можно было есть, сколько хочешь. И домой разрешали увозить, сколько увезешь. Я всегда удивлялся работоспособности наших ребят. Местных в лагере было немало, они собирали фрукты спустя рукава, больше дурачились. А наши работали на славу. Тем более если знали, что за хорошую работу пойдем в город есть мороженое. Я гордился своими ребятами.

90-е годы: компьютеры, гимназия, талоны на хлеб

Анатолий Федорович хорошо помнит, какие изменения произошли в школе с приходом 90-х, рассказывает об этом не без гордости:

- У меня компьютеры появились. Сначала это были машины «УК НЦ» — учебный компьютер — научный центр, советского производства. Дети к компьютерам рвались. У каждого было желание нажать на клавишу, чтобы увидеть, что появится на мониторе. Компьютерные классы оборудовали сначала в третьей школе, поэтому какое-то время дети из первой школы ходили учиться информатике туда. На занятиях учеников делили на две группы, потому что в каждом компьютерном классе было по 12 машин. Зато почти каждый ученик сидел на своем рабочем месте за компьютером.

Я помню, когда компьютеры появились в нашей школе, но еще не начались уроки информатики, более находчивые ребята сумели пробраться к машинам. Сидели, вместе изучали невиданную до этого технику.

А потом, в сентябре, когда уроки появились в расписании, дети, конечно, были в восторге. Это для них было в диковину. Игрушки простейшие на компьютерах, конечно, были, можно было в «стрелялки» поиграть. Но изучали мы основы программирования, формировали умения и навыки использовать компьютер в прикладных целях.

На мой вопрос, изучал ли Анатолий Федорович компьютеры в институте, он отвечает:

- Там мы проходили это только на уровне ознакомления. Когда компьютерные классы были созданы в школе, я изучал компьютер самостоятельно. Приходилось и в выходные заниматься, чтобы разобраться в этой технике. Дети стремились научиться, что-то большее узнать. Их было не оторвать от мониторов.

Я предполагаю, что сейчас мало что изменилось: дети по-прежнему прилипают к мониторам, но Любовь Семеновна не согласна:

- Я думаю, сейчас все по-другому. Тогда детям хотелось узнать больше, получить знания. Сейчас это дело явно пошло на убыль.

Анатолий Федорович продолжает:

- Лет десять были в школах компьютеры с большими громоздкими мониторами, а потом, в двухтысячном, появились компьютеры с плоскими экранами, а там и Интернет.

Гимназия: от задумки до получения статуса

У Любови Семеновны тоже есть о чем рассказать, вспоминая 90-е годы:

- Мои 90-е годы начались с новой для меня школы — третьей, куда я пришла в 1988 году. Она строилась на глазах. Мы ходили туда на «воскресники», помогать, ребят водили. Помню, как мы составляли списки учителей, кто пойдет работать в третью школу. Честно говоря, многие упирались, не хотели переходить на новое место, потому что отрываться от коллектива всегда тяжело. Лично меня переводили туда не просто учителем, а заместителем директора. Директором была М.Б. Морозова, мы с ней вместе начинали работу. В управлении образования работал Ю.И. Калиновский, он помогал, но все равно было очень трудно. Всегда сложно решать организационные вопросы в незнакомом коллективе. Учителей первой школы я знала, а вот с педагогами из второй была совсем не знакома. Еще к нам перевели учителей из начальной школы, которая находилась в ПМК. У всех свои традиции, характеры. Становление коллектива было очень сложным. Года три-четыре маялись, пока все утряслось.

В 1991 году в школу директором назначили В.А. Быданова, и началась работа по формированию новой школы. Не сразу возникла идея создать гимназию. Цель была: сделать обучение комфортным для каждого ученика, независимо от его способностей. Поэтому решили создавать разноуровневые классы. Для формирования таких классов нужно было разделить учеников по уровню успешности обучения. И здесь начались сложности, ведь учить надо было всех.

В начальную школу принимали всех детей, а при переходе в пятый класс мы каждого ребенка тестировали, а классы делили. В этот момент всегда начинались скандалы, жалобы, слезы. Лет пять подряд на нас все время в Управление образования жаловались родители. Каждому родителю хотелось своего ребенка отправить в сильный класс. Но делалось это все для того, чтобы каждому ребенку было комфортно: если сильный — ему больше нагрузку, средненькому и слабенькому — соответственно, меньше. У нас и программы, и подходы были для разных классов разные.

Мы на каждом шагу сталкивались с трудностями. Конечно, никому не хотелось идти в класс компенсирующего обучения. Ни один родитель не хотел признавать, что его ребенок не справляется со сложной программой. Для ребятишек сложным оказывалось распределение, потому что они привыкали быть коллективом в начальной школе, подружились, а расставаться было тяжело. Для педагогов сложности были в том, что никаких особых методик для тестирования и распределения не было. По одним оценкам это сделать невозможно. Мы читали специальную литературу, придумывали анкеты, чертили графики с показателями.

Именно в 90-е годы в России стали модными лицеи, колледжи, гимназии. В.А. Быданов заинтересовался тем, как школу сделать гимназией. Перед тем как получить статус гимназии, нам необходимо было сформировать ядро учителей, которые смогли бы поднять учеников на более высокий уровень. Владимир Александрович свозил нас в Санкт-Петербургскую гимназию, на курсы, потом в Москву. Но мы понимали, что там столичные гимназии, и нам до них далеко. Например, в Санкт-Петербурге гимназия была на базе Русского музея, и в сравнение нельзя было поставить нас с ними, потому что мы на голом энтузиазме строили эту систему. Тем не менее, потихоньку мы вырисовали свою траекторию работы. У нас появились гимназические классы, а потом направления: гуманитарные классы, общеобразовательные классы. Отобрать в класс одних только сильных детей нереально. Дети обучались по микрорайонам, чтобы сформировать один гимназический класс, нужно было собрать детей со всего города. В гимназических классах программой было предусмотрено изучение всех предметов на углубленном уровне. Это было тяжело, да и не всем было нужно, поэтому пришлось делать отдельно математические, гуманитарные, естественнонаучные классы. Появились запросы от детей и родителей. И методики наши сработали, мы научились выводить детей на предметы по их запросам. Было обязательным условием сдавать экзамены по тем предметам, по которым ведется углубленное изучение. В гимназических классах в обязательном порядке преподавались иностранные языки, какое-то время дети изучали по два языка.

В общем, страшно вспоминать, как это было все сложно. Чего уж греха таить, изначально нас даже Управление образования не поддерживало. Жалобы от родителей о том, что детей не берут в те классы, куда хочется, шли в Управление. Все конфликты возвращались к нам. Поэтому у Управления мы постоянно ходили в грешниках. Но дело в том, что ругать-то нас ругали, а результат с нас спрашивали. И результаты были хорошие. Все это знали.

Надо отдать должное Владимиру Александровичу, он был директором в гимназии более 25 лет, и всегда вел себя как настоящий военный — гнул свою линию. И нас к этому приучал. Мы порой уставали, говорили, давайте уже оставим эту затею в покое, будем спокойно работать, но он не пошатнулся в своем решении, статус гимназии мы получили. Идея была хорошая. Главная наша цель заключалась в том, чтобы каждому ребенку в школе было комфортно. Как может быть комфортно слабому ученику, с которого будут спрашивать математику по углубленной программе? Ну а в последние годы все устаканилось, работа наладилась. Стали делать больший упор на старшую школу, где ребенок может самостоятельно выбирать изучаемое направление.

Не могу не задать вопрос: видимо, поэтому и сейчас в народе бытует мнение, что гимназия — это самая грозная из школ города?

- Да. Гимназию обсуждают, говорят о строгих правилах и требованиях. Но все равно хотят в ней учиться, потому что результаты высокие. Учительское ядро отличное, коллектив сильный. Все прошли курсовую переподготовку для работы в гимназических классах.

Как проявлялась «лихость» 90-х в Советском?

- Это было абсолютно незаметно, городок у нас спокойный. Да, хлеб начали выдавать по талонам, но об этом и вспоминать не стоит. Такая система просто была. Я думаю, что людям на «большой» земле было сложнее. Мы не сильно это почувствовали. Сложно было, что дочь в то время была студенткой, зарплату толком не давали, помочь ей ничем не могли. Я помню, мы в отпуск приезжали на родину, там тоже были проблемы с продуктами. Хлеб, сахар давали по норме. Ну мы на это как-то не особо обращали внимания. В еде мы неприхотливые.

Анатолий Федорович вспоминает:

- У нас в 90-х появилась дача. Это было связано с начавшимися проблемами с продуктами. В Аэропорту нарезали куски земли, и всей школой мы там свои огородики возделывали. Это было подспорьем. Выращивали только картошку. Времени на что-то другое, как всегда, не было. В то время, когда нужно было сеять, у нас в школе экзамены проходили. А когда наступало время собирать урожай, в сентябре, — уже учебный год начинался, надо было планы работы писать, воспитательные планы, учебу настраивать на нужный лад.

Любовь Семеновна добавляет:

- Сейчас со страхом вспоминаем, как мы добирались на дачу: или с кем-то на машине, или на автобусе, а потом надо было летное поле перейти, и на участок. На даче трудишься, а самолеты над самой головой взлетают, гудят со страшной силой.

Наши дни: время заслуженного отдыха

Анатолий Федорович сам предлагает перейти от воспоминаний к современности. По его мнению, 2000-е годы — это про внуков. Чувствуется, что о детях и внуках он готов говорить долго, ему есть чем гордиться:

- Старшая дочь Оксана у нас заместитель директора Югорского политехнического колледжа. Она кандидат педагогических наук. А ее муж тоже трудится в колледже преподавателем. У нас педагогическая династия. Катя получила гуманитарное образование, литература для нее — это все. Но в школу работать не пошла, работала на радио «Эхо Москвы» в Екатеринбурге, а теперь в рекламном агентстве. Внук наш, Илья, заканчивает колледж в Югорске. Он около 15 лет занимается эстрадными танцами. Внучка Кристина — лыжница, а также почти выпускница музыкальной школы.

Спрашиваю Любовь Семеновну: в наше время дети чем только ни занимаются помимо учебы, пробуют свои силы и в спорте, и в искусстве. А раньше дети были такими же активными?

- Раньше было меньше возможностей. Наши девочки не посещали никаких дополнительных кружков и секций. Катя захотела играть на пианино, с ней года два занималась учительница музыки, а потом запал кончился. Сейчас есть много возможностей для детей и молодежи, можно выбрать занятие по душе. Очень радует, что поддерживают спорт и развивают его в городе. Сейчас люди больше стали заботиться о здоровье.

И о самом важном

- С высоты прожитых лет я, не кривя душой, могу сказать, что прошла бы этот профессиональный путь так же. Он очень сложный, но интересный. В юности, видимо, по глупости, мне хотелось стать геологом. Но в моем понимании было, что геолог — это тот, кто ездит везде и смотрит мир. О том, что вкалывать надо, не думалось. Слава богу, я видела и Юг, и Север. А без моей профессии я себя и не представляю.

А ученики запоминаются надолго. Надо сказать, не сразу узнаются, потому что меняются, конечно, сильно. Причем парни меньше меняются, чем девочки. Меня даже упрекнула одна ученица, сказала, что всегда здоровается со мной, а я отворачиваюсь. У меня есть оправдание: я могу не узнать, ведь времени много прошло.

И все же мне кажется, в то время дети были добрее, отзывчивее. Сейчас они более эгоистичные. И для детей раньше учитель был авторитетом, а сейчас учителей позволено критиковать, причем делать это может всякий. Раньше с любым хулиганом можно было найти общий язык, не самого его убедить, так через родителей повлиять, а сейчас родители для чего в школу ходят? Поскандалить, потребовать. Да и ребенок раньше придет, в крайнем случае, к классному руководителю, пожалуется. И то за редким исключением. Сейчас без зазрения совести идут к директору с жалобами, с требованием, а родители сразу чуть что — в Управление образования. Сейчас каждый за себя, а не за коллектив. И с родителями из-за этого тяжело.

Заканчивая разговор, хочется пожелать сегодняшним героям этой рубрики всего самого лучшего. Пусть свет, который они много лет дарили детям, ежедневно принося на уроки новые знания, льется над их доброй семьей, согревает душу и радует теплом.

Светлана Пахтышева