​О ГОРОДЕ И О СЕБЕ. Зинаида Васильевна Грачева: «В любом деле нужен личный пример»

О том, как выглядели рабочие поселки Советского района на этапе своего зарождения, почему молодые люди ехали в тайгу со всех концов Советского Союза, в каких условиях жили работники и почему к Северу прикипали душой, Зинаида Васильевна знает не понаслышке. На заре становления Советского района она приехала сюда и больше ни на что не променяла лесной таежный край. В ее трудовой книжке несколько записей, потому что испытать себя пришлось в разных, совершенно далеких друг от друга профессиях. Зинаида Васильевна за добросовестный труд неоднократно поощрялась руководством предприятий, на которых трудилась, имеет благодарности от исполкома районного Совета депутатов, награждена благодарственным письмом Думы Ханты-Мансийского автономного округа – Югры, в 2023 году занимала достойное место на Доске Почета как первопроходец и старожил Советского района.

Поехала ненадолго, осталась навсегда

Летом 1963 года я окончила десять классов, жила в рабочем поселке Зыряновка Алапаевского района. Поступать не поехала, зато пошла работать. Моя мама всю жизнь трудилась на химподсочке, она и отправила меня в лес, собирать живицу. Ходила по лесу одна, ничего не боялась. В то время мне еще не было 18 лет, поэтому только в конце сезона я получила трудовую книжку. Заработала первые деньги, рада была.

А осенью, в ноябре, сестре понадобилась моя помощь. Ее муж работал в Березовском лестранхозе, который располагался на месте нынешнего поселка Таежный. Самого поселка еще не было, он только строился. И даже названия у станции не имелось, обозначалось место как разъезд 133. Там бригада с Мордовии по строительству домов работала, пилили брус. Пилорама была одна, а он единственный рамщик, его домой не отпускали. Вот сестра и попросила меня сопроводить ее с двумя маленькими детьми к мужу. Мы поехали на поезде. Это был даже не состав, а просто вагончики, управляемые солдатами. У них и расписания-то не было: захотят, остановятся, постреляют, отдохнут — дальше едем. Ивдель проехали, а около Першино, помню, долго стояли.

Приехали на 133 разъезд, а там только одна улица из домов. Первое время мы жили во времянке-засыпушке. Это сколоченные из досок стены, засыпанные опилом. Заходили сразу в маленькую кухоньку, там была кирпичная печка, дальше небольшая комната с двумя окошечками. Кровати не было, вместо нее топчаны из досок вдоль стен. У меня и фотография сохранилась. Деревянная теплушка, сверху написано «Разъезд 133», и солдат стоит. Так я и оказалась на Севере. А позже это место наименовали поселком Таежным.

Первая запись в трудовой книжке

Дня через два после приезда сестра прибегает и говорит: «Зин, иди, там тебя в столовую зовут». Оказывается, она там сказала, что я хорошо считаю на счетах. Я пришла, заведующая котлопунктом на меня посмотрела и к директору повела. Выяснилось, что ее в отпуск не отпускали, заставляли замену себе искать, вот она и нашла. Меня взяли на работу. Первая запись в трудовой на Севере у меня — заведующая котлоточкой. В подотчет в конторе мне выдавали 3-4 тысячи рублей, я закупала продукты. Ездили в Атымью или Пелым — там подешевле. Холодильников не было, поэтому впрок закупиться было невозможно. Повар мне скажет, что нужно на завтра по меню, я еду, закупаю.

Был такой случай зимой. Мороз 40 градусов, бригады в лес не повезли, а людей кормить надо. Мне дали машину, молодых пареньков. В кабине было трое и один в кузове. Мы поехали в Атымью за продуктами. Дорога была проторена вдоль «железки» — железнодорожного полотна. Оглядываясь в прошлое, я все время удивляюсь, какими мы были смелыми, до бесшабашности. В машине не было рации, помощи попросить не у кого. В такой мороз двигатель мог заглохнуть, что бы тогда было? Но обошлось. С тем, кто в кузове ехал, периодически менялись местами, грелись.

Столовую открывали в 6 утра, кормили в основном рабочих из общежития, три раза в день. Коллектив был дружный: повар, кухонная рабочая, помощница, которая на буфете стояла, и я. Сначала наша котлоточка была бесхозная, никому не принадлежала, а через год нас взяли в Березовский ОРС. К тому времени меня уже сменили, а так как я привыкла к своему котлопункту, то пошла на кухню работать, меня поставили на тесто. Обучили этому быстро и просто — меси, пока тесто отлипать не начнет, и рука чистая не станет. Месила, пекла пироги, их на продажу в буфет выставляли. Потом технолог приехал, сказал, что надо нам пельмени стряпать. Меня посадили на пельмени. Надо, чтобы они были стандартные. Я делала тесто, фарш готовила, технолог похвалил. А для меня это было обычным делом, мы так дома лепили — ряд к ряду и ушки заворачивали.

Потом нас с сестрой отправили в пекарню. Ее поставили старшим пекарем, меня — подручной. Я часто думаю: почему в то время все трудности мы преодолевали самостоятельно, на условия не жаловались? Пекарней был обыкновенный барак из бруса, внутри находились две русские печи. Тесто любит тепло. Летом хлеб получался особенно вкусным, потому что тесто быстро поднималось, булки выходили пышными. Дежи, в которых замешивалось тесто, были деревянными, вместительными, поэтому стояли на полу. В одну дежу высыпали мешок муки. Мы замешивали тесто в четыре руки вместе с сестрой. Воду нальем, муку просеем, получается по локоть. А зимой холодно, тесто стоит на полу в этой деже, не идет, не поднимается. Ой, как мы мучились с этим. Кое-как поднимется, мы его расфасуем по формам, оно там как мертвое стоит. Весь процесс приготовления хлеба по времени распределяется. Вроде пора печки затапливать, а тесто еще не готово. У меня в то время дочка грудная была, а я даже на полчаса не могла уйти из пекарни. Свекровь ее мне приносила покормить. Тротуаров еще не было, она по бездорожью несет ребенка в тяжелом стеганом одеяле. Да что говорить, мы даже спали там. Нас всего двое, а надо было испечь хлеба по два оборота в двух печках. Дрова сами кололи, когда было время у мужей, они приходили. Чтобы печь горела, нужны были сухие дрова. Воду сами носили из колодца.

В лестранхозе от лесной промышленности не скроешься

Говорят, завидовать нехорошо, но зарплата в ОРСе у меня была 60-70 рублей. А женщины, которые работали на эстакаде, получали по 300 рублей, а то и больше. Муж мой механиком работал, у него оклад был 105 рублей. А у женщин мужья в лесу по 400 зарабатывали. Как тут не завидовать, если работа тоже тяжелая, без продыху, а зарплата в несколько раз меньше. Я решила пойти на эстакаду рубить сучки.

Трудно приходилось, но всему можно научиться. Стоишь на ленте, бревна бегут, и каждое бревно должно упасть в свой карман. Если человек и крючка-то никогда в руках не держал, конечно, тяжело приноровиться. А люди разные. Некоторые смотрят, посмеиваются. Некоторые с ехидцей, мол, не умеешь — не берись. Я не люблю такого отношения. Я, когда стала брокером работать, неделю сначала стажировалась, вроде получалось, а как только одна осталась, без помощника, у меня с первым же бревном ничего не вышло. Лента идет, надо запомнить и диаметр, и размер, и проточковать. А лента не останавливается, я растерялась. Но потом наловчилась, и уже сама советы новеньким давала.

Там я все прошла, начала с сучков, размечала, из-под пилы на транспортер в карманы скидывала. А потом мастер мне сказала, что мы мужикам нужны здоровые. На эстакаде напашешься, навкалываешься, дома двое детей, по хозяйству тоже надо управиться. В общем, мастер уговорила меня пойти работать брокером.

Пошла брокером, и почти сразу поступила заочно в Московский лесотехнический техникум. Первый год ездили на сессию в Серов, Свердловск, а потом в подмосковное Щелково. Окончила техникум, стала мастером. Доросла до того, что и начальника замещала, когда он в отпуск уходил. В общем, я там познакомилась со всеми видами работ.

Был период, когда в садике немного работала. Первые годы здесь, на Севере, профессиональных воспитателей еще не было, а у меня образование 10 классов. Меня на несколько месяцев устраивали в садик, пока девушки-воспитатели не начали к нам приезжать.

Первая свадьба в Таежном

Познакомились мы с будущим мужем там же, на 133 разъезде. До сих пор теплые воспоминания храню о том, как мы гуляли. Шли по трассе втроем: я, он и еще один парень. Они с ружьями по обеим сторонам дороги, по кромке леса, а я по бетонке посредине. Километров семь прошли, потом бетонка кончилась. Там избушка стояла, мы зашли, затопили печку, погрелись, поговорили. Им хотелось поохотиться и погулять, да при девушке свою удаль показать. Это такие свидания у нас были.

Жених мой родом с Украины, из Винницкой области, приехал годом раньше меня. Учился он в Кунгуре, а после получил направление в Березовский лестранхоз. Он всегда вспоминал, как ехал из дома на Север. У него было пять копеек в кошельке и рюкзак яблок. На яблоках и ехал, а деньги берег. Мы с ним играли первую свадьбу в Таежном.

На свадьбу позвали всех. Праздновали дома, и все традиции постарались соблюсти. Помогали взрослые женщины (или они мне, 19-летней, такими казались, потому что им по 30 всего было). Для платья купили в Пионерском простой белый капрон, сшили наряд в мастерской. Ткань без рисунков, а хотелось украсить. Бабы собрали искусственные цветы, у кого что было, сделали мне веночек. Фату смастерили из накидки на подушку. Накидки тогда были в моде, шились из капрона, были нарядные, белые.

Помню, из дома, в котором и так-то никакой мебели не было, панцирные койки вытащили, столов наставили, угощений наготовили. Свадьбу сыграли, а расписались в ЗАГСе мы только спустя время, когда уже сын родиться должен был. Так и жили, двоих детей родили. А в 36 лет муж умер.

Переезд в Советский

В 1979 году я переехала в Советский. 25 апреля в ЛДК я приняла подотчет на складе пиломатериалов. На ЛДК проработала 11 лет старшим мастером. Работала на совесть. Помню случай. Была зима, снега много. Колесо идет по рельсе, уже оставляет отпечаток, потому что снег трамбуется. Бригада работала в третью смену, штабелевали пакеты. Пришла, взяла лопату, говорю рабочим: «Чего сидите, в домино играете?». Ну а им куда деваться, раз мастер лопату взял. Чистили вместе подкрановый путь. Я нисколько не выпячивалась, потому что знала, что это общая работа. А раз я мастер, значит, и большую ответственность несу. Я всегда впереди и вместе с рабочими. Если цех останавливали для уборки на день-два, я тоже работала, мела, чистила. Своим примером показывала.

В то время в Советском у меня уже жили родители. Мама с отчимом переехали на химподсочку работать. Жили в небольшом четырехквартирном доме на улице Юбилейной. В той четвертушке была комнатка и кухонька. Как в ней тесниться двум семьям? Моим детям тогда было 14 и 11 лет, они до конца учебного года оставались в Таежном. А потом деду, он у нас участник Великой Отечественной войны, дали однокомнатную полублагоустроенную квартиру.

Меня решили познакомить с мужчиной. Я одна, и он одинокий. Мужик хороший: не пьет, не курит. Мне мои знакомые все: «Сходись, сходись с ним». А я его даже ни разу не видела, как сходиться? Он тоже жил по Юбилейной. Подумала я, что сыну, которому 14 лет, мужское плечо нужно, вот и решилась. У мужчины этого тоже двое детей было. Сыну 16 лет, 9 лет дочке. Сошлись и прожили вместе 30 лет. Жили мы в доме в двухкомнатной квартире по Юбилейной. Года через три леспромхоз сделал нам пристрой. Потихоньку благоустраивали все своими силами. Девчонкам мы объяснили, что папы и мамы не вернешь, они нас почти сразу начали звать папа, мама. А мальчишки после армии вернулись и тоже начали нас так называть. В общем, сошлись мы на равных правах: у меня двое детей, у него двое; у меня машина, у него машина. Когда мы стали жить все вместе я, чувствуя большую ответственность за детей, много занималась ими. На родительские собрания ходила по очереди ко всем детям.

Дела семейные

В то время, когда я только устроилась на ЛДК, мне пообещали вагончик, я решила, что вагончик мне не нужен, а вот заявление на получение благоустроенной квартиры написала. Своего жилья не было, потому что трехкомнатную, выделенную предприятием квартиру в Таежном, мне пришлось сдать, она была государственная.

Случилось несчастье в нашей семье. У родителей сгорел дом, мамы не стало, а отчима я забрала к себе. За ним нужен был пригляд, и поэтому я решила, что надо поменять место работы. С ЛДК на Юбилейную не набегаешься. Я перешла на погрузку вагонов в леспромхоз. Тут можно было во время обеда домой прийти, накормить деда. Но работа ненормированная была. С утра идешь на работу пораньше, вечером возвращаешься попозже, ни праздников ни выходных как таковых нет. Домашние дела тоже не забросишь — готовка, уроки. К праздникам кому-то что-то шить надо. Старший сын занимался хоккеем, форма рвалась без конца, приходилось штопать. Везде успеть нужно было. И некогда мне было по администрациям бегать, об очереди на квартиру узнавать. Что творилось в ЛДК, я уже не знала, а там была разруха. Кто ж знал, что перестройка так все изменит.

А когда муж умер, я осталась хозяйкой в доме, 11 лет жила, справлялась. Но дому хозяин нужен: в целости держать, огород тащить, а здоровья-то нет, спина, ноги болят. Я отдала дом семье внука, оформили сделку купли-продажи, чтобы все по закону было. Но денег, конечно, с внука не взяла. Теперь живу в четвертушке, в квартире жены внука, — комната да кухонька. Решила узнать, не положено ли мне жилье. Пошла на прием к главе города, оказалось, что той очереди и в помине нет. В архив сходила — так и есть. Оказывается, когда распалось предприятие ЛДК, люди должны были идти и вставать на очередь в администрацию района. А я об этом и слыхом не слыхивала. Так получилось, что я всю жизнь Северу отдала, кем только ни работала, а жилья своего не заслужила. Сейчас как-то пытаюсь найти справедливость и мечтаю о благоустроенной квартире. А вообще я не люблю по кабинетам ходить, лучше буду чьи-то права отстаивать, а за себя совестно просить.

О городе

Мы прерываем разговор. Зинаида Васильевна хлопочет, угощает вкусным чаем и изумительными пирожками с яйцом и луком. Пирожки теплые, с золотистой хрустящей корочкой. Я прошу хозяйку рассказать о том, как изменился Советский за прошедшие годы.

Конечно, сильно изменился, но изменения происходили незаметно. Это как дети, которые растут с тобой рядом каждый день, а потом, оказывается, уже взрослые.

Я работала, ранним утром уезжала в ЛДК. От Юбилейной до остановки шла пешком. Там, где больница сейчас стоит, был лесок. Через него я бежала по утрам на «Пятачок». Это место в городе называют по-разному. Кто-то — «Стекляшка», потому что там был выстроен первый магазин со стеклянными витринами. Сейчас это магазин «Магнит». Многие называют это место остановкой «Елочка», потому что там, где сейчас плиткой выложено, около магазина «Красное и белое», раньше елку ставили. Так вот, с той остановки уезжали по утрам на ЛДК, а вечером туда же привозил нас рабочий автобус. Разве можно успеть разглядеть, что да как меняется.

А город строился. Уже после того, как я приехала, появилась больница, аллея на Киевской, высокие здания.

Мама моя жила на ул. Дружбы народов, к ней мы тоже ходили через лесок. Это сейчас там широкая улица Макаренко, банки и парк.

Могу сказать, что почти все здания учреждений были построены при мне: и Детская школа искусств, и бассейн, и спортивный комплекс «Олимп», аллеи и парки.

Город расширялся, да и сейчас растет. Я недавно проехала по микрорайону Нефтяник, в сторону ЛДК, удивилась, сколько домов появилось за последние лет десять. Дороги асфальтируются. Я давно не была там, а оказывается, окружная дорога в сторону бывшего ЛДК теперь капитальная, объездная — тоже. Микрорайоны выросли — Картопья и садовые товарищества. Город разросся. Но, думаю, центр тоже застраивать надо, бараки сносить.

По сравнению с другими городами наш — тихий, спокойный. В больших городах движение сумасшедшее, огромные дома, дороги широченные — все это нервирует. Здесь всюду, пока ноги не болели, могла пешком обежать. Сейчас стала наглеть: знакомого увижу — прошу, чтобы подбросил, куда мне надо. Благо знакомых здесь много.

На вопрос, меняются ли люди, Зинаида Васильевна отвечает:

А как не меняться. Люди сейчас все в кабале. У меня 9 внуков и 12 правнуков. И все мои внуки в кредитах, ипотеках. Зарплаты северные, но все равно не хватает. Поэтому все озабочены делами, проблемами. Мне кажется, раньше все было проще и сами мы были простецкие. Вот мне, например, вагончик дали от ЛДК, а я даже не подумала, что нужно его для подрастающих детей оставить, легко отказалась. Зачем мне, если есть где жить. А вообще северные люди доброжелательные, гостеприимные. Если нужно, встретят, приветят. Работящие к тому же. По себе знаю, потому что всю жизнь работала и не жаловалась на трудности.

«Я неугомонная до сих пор»

Заметно, что Зинаида Васильевна очень активный и энергичный человек. Небольшой садик во дворе оформлен со вкусом, каждый кустик обихожен. Хозяйка хвастается, что выращивает свои знаменитые георгины выше забора. При входе висит баннер с кадрами из известного фильма. Интересуюсь, откуда баннер.

Баннер с турслета на тему «Кино». Наша команда выбрала фильм «Девчата», вот для антуража его и сделали. Я член Совета ветеранов войны и труда первичной организации работников лесопромышленного комплекса с 2012 года, а с 2023 года — председатель. У нас коллектив дружный. Все турслеты, все веселые старты вместе. К сожалению, после пандемии такие мероприятия стали проводиться гораздо реже. С грустью вспоминаю, как дружно мы готовились к весеннему КВНу, а потом все закрыли из-за ковида. Теперь только изредка мы собираемся. У нас в Совете ветеранов девять первичных ячеек. Каждая ячейка представляет какое-то предприятие. И у каждой ячейки своя команда. Наша команда называется «Хозяева тайги». В этом году мы почти в полном составе участвовали в спортивных окружных соревнованиях. Заняли первое место.

Мы с Александр Сергеевичем Епанчинцевым отвечаем за спорт в нашей организации. Когда я вошла в состав городского Совета, мне вменили в обязанность сотрудничать со спорткомплексом «Дорожник» в СУ-881. Нашим ветеранам и пенсионерам выделили там два часа времени для занятий спортом на бесплатной основе. 11 лет мы занимались. В этом году с нас решили брать деньги, прислали смету. Мы пошли к заместителю главы района, высказали свои претензии. В Ханты-Мансийске по программе «Долголетие Югры» пенсионеры занимаются на бесплатной основе, почему с нас собираются деньги брать? В итоге вопрос решился в нашу пользу, дали нам добро. Еще и добавили занятий. Предложили заниматься скандинавской ходьбой по парку. В «Олимпе» для нас выделили бесплатные часы на посещение тренажерного зала, на теннис можно приходить. Я не спортсмен, но спорт люблю. В 75 лет сдала нормы ГТО на золотой значок. Вот и на последнем общегородском мероприятии по скандинавской ходьбе тоже пошла вместе со всеми, чтобы поддержать и быть примером. Хоть неполный круг, но прошла.

Север равно жизнь

Я никогда не жалела, что связала свою жизнь с Севером. Получается, с ранней юности живу в этом районе. Для меня здесь все привычно. В своем родном поселке я практически жила в лесу. Считаю себя лесным человеком, поэтому окруженный тайгой Советский для меня — место, к которому я прикипела душой. Город — это дом, семья, друзья и активная жизнь, а вот лес — это любовь. Грибы, ягоды люблю собирать. Когда муж был жив, мы из лесу не вылезали. Часто воспоминания в голове прокручиваются, как кинопленка. Помню каждый кустик, каждую дорожку, каждую ямку, грибные места знаю.

После разговора с Зинаидой Васильевной вспомнилось выражение: поговорить, что воды напиться. Отчего такой живительной и ободряющей показалась эта беседа? Оттого, что история жизни героини честная и правильная, наполненная энергией и любовью. Оттого, что сама Зинаида Васильевна, как лесной родник, источающий мудрость простой жизни в суровых северных условиях. Несомненно, окреп и вырос Советский район в свое время потому, что напитался такими людьми — чистыми родниками.

Светлана Пахтышева