ЧЕТЫРЕ СЕЗОНА СОВЕТСКОГО РАЙОНА. ЧАСТЬ ВТОРАЯ: Лето продолжалось — Бруклин расцветал. Нет, не по этому Хуану это сомбреро!
Итак, на дворе 2006 год. В результате выборов в районе на престол взошел Сергей Удинцев. В отличие от первых двух наших героев, его публичный опыт был не так велик. Во время телеэфиров он поначалу едва связывал слова в предложения. По всему было видно, что в этих политических гербариях он дуб дубом. Зато иные его способности позволяли ему с легкостью добиваться задуманного. Он тихой сапой легко налаживал связи там, наверху — с лицами, влияющими на процессы в районе.
Лето продолжалось — Бруклин расцветал
С момента, как Удинцев стал «ухаживать» за вышестоящей властью до их совместной «брачной ночи», прошло всего ничего. Но вследствие этого в Советском случился по-настоящему медовый месяц. Различные строительные проекты посыпались как из рога изобилия, и порой даже не по одному, а пачками: жилье, детские сады, какие-то котельные, объекты культуры, спорта и т.д. Лето у района было в разгаре — пошла жара.
Побочным эффектом этого «брака» стало то, что в райцентре все чаще стали появляться и назначаться на разные посты какие-то дальние родственники. Иной раз они имели откровенно жуликоватый вид. Многие схемы и комбинации местной власти тоже выглядели очень мутно. Но в народе это мало кого волновало, ведь в целом стояла самая урожайная пора. Все как в «Крестном отце»: жителям Бруклина было все равно, кто там и что творит, лишь бы был порядок, и Бруклин развивался.
Однако со временем муть стала подниматься все выше и выше. К концу первого срока Сергея Васильевича она стала бросать тень на своды величественного замка, в котором восседала сама «хозяйка» Югры. Та, в свою очередь, топнула ножкой, стукнула кулачком и попыталась воспрепятствовать тому, чтобы Сергей Васильевич и впредь смотрел за Бруклином… «Поздно, мама, поздно!» — усмехнулись местные политолухи. Прямые выборы главы района к тому моменту уже отменили, а депутаты, от которых теперь зависел исход дела, Удинцевым были «прикормлены» и «одомашнены». К тому же «штатные» общественники, выступающие от имени народа, закидали Наталью Комарову челобитными. В них они слезно просили не трогать отца родного Сергея свет Васильевича. «Кто, если не он?!» — писали они губернатору.
Глубинный народ, конечно, слышал какое-то шебуршание сверху, но, как обычно, лишь покряхтывал, принимая солнечные ванны в своих шезлонгах.
Подумала-подумала Наталья Владимировна и махнула рукой: раз никто не против Удинцева, пусть его и получают. И в марте 2011-го Сергей Васильевич был переизбран на второй срок, но уже не широкими народными массами, а узкой депутатской массовкой.
Вскоре стало похоже на то, что лето Советского района приближается к концу. Жаркие дни были все реже, дожди моросили все чаще. В воздухе отчетливо стал ощущаться запах сырости и даже гнили. И тем не менее, какое-то время по инерции водевиль продолжался, приобретая порой черты безумия.
Во время второго срока развитие района достигло немыслимых скоростей. Строительство некоторых объектов затевалось даже до того, как все успевали понять, что это такое и зачем оно вообще нужно. Например, алябьевский молокозавод. Он и до сих пор стоит как ледокол посреди пустыни, и никто не может объяснить, как и зачем он тут появился. А главное, неизвестно, что с ним делать дальше.
Также был закрыт и ушел с молотка вполне добротный Советский хлебозавод — в капитальном исполнении. Для чего? А для того, чтобы… построить новый Советский хлебозавод — в исполнении ангарном.
Были даже такие, как бы построенные объекты, которые и вовсе можно было увидеть только через смартфон в режиме дополненной реальности.
Было похоже, что в механизме районной власти что-то перемкнуло. Она как безумная стиральная машина вошла в режим «отжима» и, набирая дикие обороты, пошла в разнос. Оставалось только одно — отключить этот агрегат от сети питания…
Тут как в сказке скрипнула... нервная система губернатора. На скрип сбежалась вся округа, и в марте 2016-го они скопом стянули Сергея Васильевича с его кресла.
О прямых выборах главы района к тому моменту помнили только старожилы, и те же «одомашненные» депутаты снова приготовились исполнить свою «великую» миссию. Некоторые из них, блюдя верной бывшему «хозяину», даже попытались спрятаться за поленницей, но до первых запахов с кухни. В итоге все тихо и спокойно, как это водится сейчас, не приходя в сознание, водрузили на пост главы первого встречного, на кого указали сверху. Многие лишь потом узнали, что им оказался случайно проходивший мимо любитель поговорить с мухоморами, некий житель Зеленоборска Игорь Набатов.
ОСЕНЬ. Нет, не по этому Хуану это сомбреро!
Поначалу Игорь Александрович Набатов в силу эффекта новизны родил в жителях района большие надежды. Слова он часто говорил правильные и вообще временами бывал вполне обаятельным и остроумным. Поговаривают, писал стихи, и даже неплохо. Однако некоторые, знающие его лучше других, постоянно ворчали: нет, не по этому Хуану это сомбреро! Но всем остальным казалось, что в воздухе снова появились ароматы вдохновения, словно опять пришла весна, или даже возвращалось лето.
Лето и правда вернулось, но оно было бабьим. А после него, как водится, очень скоро наступили холода, и полетели первые снежинки. Игорь Александрович очень быстро и полностью остудил реактор, питающий все точки активности района, до приятных ему градусов — ноль по Цельсию.
Бывший до Набатова Удинцев несмотря ни на что был сильной личностью и потому к оппонентам относился с бесстрашием и даже уважением. Он позволял самым ярым своим противникам быть на сцене общественной жизни и вступать с ним в прения. Конечно, в итоге он (как правило, с помощью аппаратных и не очень приемов) переигрывал их, но хотя бы с виду это выглядело прилично.
Набатов же по своей слабости боялся не то что любого недоброго слова, но и взгляда в свою сторону. На неприятелей у него была буквально острая аллергия. Поэтому с самого начала он задался целью — затоптать и извести все, что могло зацвести вокруг. Изумляла его способность даже в одиноко стоящем столбе распознать заговор. Нелюбезные с властью общественники, депутаты, предприниматели, журналисты были возведены в ранг его персональных врагов.
Если возвращаться к флейтам, то их Набатов распределял строго по партийной принадлежности и по степени лояльности лично ему. И совсем неважно, какие звуки извлекали из них придворные, — лишь бы чужой музыки не звучало.
Во время прямых эфиров на ТВ за час в студии раздавалось немногим более десятка звонков. Порой казалось, что одним и тем же голосом. Глава при этом, не стесняясь, зевал, понимая: все равно никто не смотрит. И правда, это было уже мало кому интересно. И не потому, что пришел интернет, а потому, что наступило время тотальной лжи. И вылечить подобного пациента от этого вранья уже не представлялось никакой возможности, потому что он врал бы и врачам.
Да и сам Набатов, кажется, никому не верил и черпал знания о жизни вокруг лишь из одного единственного источника под названием «приснилось». Соорудить что-то годное для района он был не в состоянии в принципе. И поэтому просто тихо паразитировал на оставшемся от Удинцева наследии: как хорошем, так и плохом. Он им и гордился и на него же сваливал все свои грехи и оплошности.
Советский район погрузился в осеннюю депрессию и затосковал. Из цветовой палитры остались лишь оттенки серого. Люди к тому моменту все больше стали нищать во всех смыслах: душевно, духовно, материально, и вскоре им было вообще все рано, что с ними делают. Ни о каком карнавальном шествии район уже и не мечтал, а лишь думал, как бы избежать похоронного. Набатова это вполне устраивало. Он вообще мечтал перебить все будильники в округе, чтобы время окончательно остановилось. И тогда он будет править в этом безвременье вечно.
Однако ему мешало то, что ведомый своими комплексами он постоянно создавал недоразумения, в которых сам и запутывался. Наверху, зная его такую особенность, стали присылать на подмогу различных странных типов с космическими планами и глупостью такого же масштаба. Там, сверху, никак не могли понять, что если хирург рукожопый, то слать ему в помощь дворника — бессмысленная затея. Помочь мог только специалист по связям с реальностью, а таких, кажется, и в правительстве уже давно не водилось. Но там это позволительно, ведь, как говорил один из киногероев, «правительство на другой планете живет, родной!»
Как-то однажды в очередной раз разверзлись облака, столб света спустился на грешную землю, и голос сверху сообщил имя нового «дворника» — Евгений Буренков. Он, будучи изгнанным со всех дворов, был очень благодарен Набатову за приют и привязался к нему, как Муму к Герасиму. Он буквально стал его тенью. Теперь из распахнутых окон администрации любимая песня главы звучала в два голоса: «И пусть в моих поступках не было логики, я не умею жить по-другому…».
Итак, вторую половину своего срока Набатов уже на пару сооружал недоразумения и придавался своему хобби — укладкой болта на мнение окружающих. Пожалуй, наиболее ярким из их парных выступлений было самое первое, когда они решили с наскока ликвидировать городскую власть и сформировать районный султанат, но получили отпор со всех сторон.
Самой роковой из неуклюжих комбинаций для Набатова стала последняя — операция по его собственному переизбранию весной 2021-го года. Накануне, чуя неладное, даже сам Александр Марушкин, который служил домовым в коридорах власти со средних веков, сбежал, громко матерясь. И был прав! Ретроградный Меркурий сделал свое гнусное дело, и на верхнем этаже районной власти все полетело верхним концом вниз.
А было все так. Мероприятие, как обычно, очень хорошо отрепетировали, словно утренник в детском саду. По сценарию, детишки, играющие роль конкурентов претендента, в ответственный момент должны были надеть шапки-невидимки и исчезнуть. Мальчики и девочки, представляющие собой отборочную комиссию, должны были при этом сильно зажмурить глазки. А ребятки-депутатки ложатся в кроватки — у них будет сон-час. Для надежности в момент кульминации старший воспитатель предложил даже выключить свет. Главному герою в это время нужно было всего лишь тихонько сделать два шага, снова залезть на трон — и вуаля!
Поначалу все так и шло, но когда свет выключили, послышался грохот. Когда включили, трон был перевернут, воспитанник Игорек лежал на полу, а корона откатилась к горшкам. Он, как всегда, запутался в собственных ногах. Впрочем, некоторые считают, что ему кто-то сильно помог упасть. Возможно, он забыл произнести заклинание: «Тень, знай свое место!», и на этот раз Муму утопила Герасима.
Наверху тут же зашептались: «Этот глава поломался, несите нового!». Но нового нести не пришлось, он уже сам вышел… из тени! С присущим ему видом политического зомби он смотрел исподлобья и возбужденно водил ноздрями, жадно улавливая запахи приближающейся власти.
Однако операция затянулась на долгие полгода, и полное «оформление» нового главы произошло лишь к концу осени. В должность господин Буренков вступил, как и полагается по законам драматургии, в первый день зимы — первого декабря.
На район во всех смыслах подул, как поется в старой песне, «ветер северный, умеренный до сильного». Снег уже лежал основательно, и местами стали встречаться волчьи следы.
Продолжение следует…
Артем Воротников
